— Наскребу, — буркнул Зотагин. — Попытаюсь наскрести.
— Наскребёт он! — передразнил Зотагина Тихон. — Ты хоть представляешь, сколько на нормального адвоката денег наскрести надо, ёжики колючие? Хотя, кто знает, может ты и впрямь миллиардами ворочаешь. Вроде её мужа, — кивнул он в сторону Вероники.
— Глеб помогать не станет, — быстро сказала Вероника.
От такой новости Зотагин опешил. Его попутчица оказывается замужем! И не просто замужем, а жена миллиардера! И притом террористка. Видно, и впрямь от больших денег у людей мозги выкручивает!
— Ничего у тебя нет, и никто тебе не поможет, — констатировал Дзьонь, глядя на Зотагина. — И что теперь прикажешь с тобой делать? — он помолчал. — Ладно. Могу предложить два варианта. Сдаться властям после чего надолго сесть в тюрьму – это первый. При втором поможем тебе начать новую жизнь. Тогда придётся пойти с нами. Выбирай. Но поторопись, а то время поджимает.
— Есть ещё третий, — добавил Жиртуев.
— Какой? — спросил Зотагин.
— Но он нам вряд ли подойдёт, — не обратив внимания его на вопрос, сам себе ответил Тихон.
— Конечно, не подойдёт, — согласился с товарищем крепыш. — Мы ж не бандиты какие, чтобы вот так, запросто, убивать безоружных людей в ближних развалинах.
— Кто бы говорил, — вырвалось у Зотагина.
— Поспорь тут ещё, ёжики колючие! — хмыкнул длинный. — Короче. Мы своё дело сделали. Настёну встретили. Пора убираться отсюда, ёжики колючие. Пока жареным не запахло.
— Какую Настёну? — удивился Зотагин.
— Меня, — ответила Вероника.
— Но ведь…
— Не бери в голову, — посоветовал Зотагину Дзьонь. — Заболит. Что решил-то?
— Допустим, поеду я с вами, — сказал Зотагин. —Деваться мне сейчас всё равно некуда. А дальше что? Стрелять по машинам научите?
— Тоже мне, стрелок нашёлся, — усмехнулась Вероника-Настёна.
— Ещё и торгуется, ёжики колючие! — подхватил Жиртуев. — Совсем оборзел! Везёшь-то что? — кивнул он на фуру.
— Так… — пожал плечами Зотагин. — Соленья-варенья, мёду немного. Что загрузили, то и везу.
— Хоть какая-то от тебя польза, ёжики колючие! — обрадовался Жиртуев.
— Жаль всё сразу перегрузить не получится, — посетовал Дзьонь. — Часть придётся оставить.
— Можно ещё пару ходок сделать, — предложил Жиртуев.
— Опасно. Накрыть могут.
— И что? Скажем, наткнулись на бесхозную фуру и дербаним. Обычное дело, ёжики колючие. Все тут знают, что мы по тайге рыщем.
— Я бы всё равно не рисковал, — возразил Дзьонь.
— Эй! — возмутился Зотагин. — А меня спросили? Отвечать-то кому потом за всё придётся? И с чего это вы вдруг решили, что фура бесхозная?
Дзьонь с Жиртуевым прервали спор и удивлённо посмотрели на него. Бывшая Вероника покрутила пальцем у виска.
— Бесхозная, потому что ничья, — объяснил Дзьонь. — И фура бесхозная, и машина твоя бесхозная, и сам ты теперь бесхозный. Ничей. Ну тебя-то мы как-нибудь ещё пристроим, а остальное-то ведь бросить придётся. Жалко.
— Ладно, — согласился Зотагин. — Хрен с ней, с фурой. Но тягач я здесь не оставлю.
— Придётся оставить ёжики колючие, — сочувственно вздохнул Жиртуев. — По-человечески я тебя понимаю, но придётся оставить. Слишком уж он заметный. А нам в этом деле светится нельзя. Других вариантов нет.
Они уже всё для себя решили. Мнение Зотагина похоже никого сейчас не интересовало. Он взглянул на тягач. Единственное, что у него было и единственное, что осталось от отца. По сути, вся жизнь в кабине. По-дурацки перечёркнутая взбалмошной бабёнкой, меняющий имена как платья. С другой стороны, «Питер» ведь всё равно отберут. А его посадят, как соучастника. Надолго. Могут и лоб зелёнкой намазать. За гвардейца. Чего Зотагину естественно не хотелось. Поэтому, седло придётся оставить. Длинный прав: слишком заметная машина. И в розыске числится.
Звук мотора вернул его к действительности. Со стороны леса подъезжал мелкий кореец с фермерской кабиной и тентованым кузовом. За рулём грузовичка сидел Дзьонь. Вероника, как привык её называть Зотагин, неподалёку что-то вполголоса обсуждала с Тихоном.
Скрипнув тормозами, грузовичок остановился возле тягача.
— Давай, показывай, что там у тебя в закромах! — хлопнул дверцей кабины Дзьонь.
Зотагин достал из-под сиденья «Питера» короткий ломик и, путаясь ногами в траве, пошёл вдоль полуприцепа срывать пломбы.
Глава 7
7.
Лесная дорога была накатанной. Похоже пользовались ей часто. Свет фар выхватывал из темноты бегущие навстречу стволы деревьев. Иногда их ветви хлестали по крыше кабины, а то и по ветровому стеклу с трещинами со стороны водителя от когда-то словленного камня из-под колёс впереди идущей машины. Дзьонь вёл машину уверенно, на приличной скорости. Словно ездил здесь часто и знал все повороты. А может так оно и было. Зотагин не вникал, хотя подсознательно фиксировал все действия водителя как свои. Он сидел за спиной Павла и в качестве пассажира чувствовал себя непривычно. Всегда сам был за рулём. В том-то и дело, что был. Теперь это в прошлом. Что ждёт его в будущем, Зотагин сейчас даже думать не пытался. В душе царила опустошенность. Серый туман, из которого появлялись то, осенявшая их крестом тётя Пана, то сидящий на лавочке перед воротами Брыся, то удивлённо-обреченный взгляд и враз побелевшее лицо того гвардейца. И, конечно же, оставленный в заброшенной деревне тягач. Отцово наследство. В общем, был Лешак и нет Лешака. От прошлой жизни осталась только спортивная сумка, куда он сунул перед уходом документы, потрёпанный ноутбук с семейным архивом и пару белья.