— Нечего мужику мозги пудрить. Не надо ему это. Прекращай, Леонид. Прекращай.
Арсений Иванович Жагрин был единственным из них, кто не скрывался от полиции. Бывший офицер временно сформированных на период Долгосрочной Аренды Сибири Сил Самообороны, он уволился в запас по выслуге лет и теперь, работая на Глеба, получал ощутимую добавку к мизерной военной пенсии. Жагрину было далеко за пятьдесят, но на свои годы он не выглядел, поддерживал себя в хорошей физической форме. От предложенной сразу должности начальника охраны Жагрин наотрез отказался. Не захотел участвовать в разборках при дележе найденных мест хранения техники. А там дело иногда доходило до серьёзных перестрелок.
— Не хочу стрелять в своих. Пусть даже конкурентов. Я всю жизнь защищал сибиряков не для того, чтобы сейчас их убивать. Не буду брать грех на душу, — заявил он руководству.
Даже на большие деньги не позарился, хотя Глеб ему их предлагал. И не раз. Отказался. Пошёл в бригадиры.
Зотагину Жагрин нравился. Хотя и Осокин с Голубчиком тоже были нормальными мужиками. Со своими заскоками, понятно. Но кто вообще без заскоков? Нет таких. Зотагин с удовольствием сделал большой глоток горячего крепкого чая. Ещё немного посидел в одиночестве, бездумно глядя в окно. Потом стало скучно, и он направился к остальным, прихватив с собой чайник.
Меж тем в телевизоре продолжалась словесная перепалка. Молодой человек в дорогом костюме и стильных очках крикливо вещал, что только благодаря американцам мы наконец-то вышли в космос, а китайцы не только не помогли нам в этом, но ещё и нагло воровали наши передовые технологии, опять-таки полученные в США. Здесь Осокин не выдержал.
— Что он городит?! Нет, что он городит? Какой космодром Восточный? При чём здесь NASA? И Гагарина не Алексеем звали, а Юрием!
— Я бы на твоём месте не был столь уверен, — с явной иронией возразил Голубчик. — На экран взгляни.
На большой экран в студии, откуда сейчас велась передача, была выведена фотография улыбающегося человека в белом шлеме космического скафандра. Рядом с фотографией было написано: “Алексей Гагарин. Первый российский космонавт”.
— Убедился? — с той же иронией продолжил Сергей. — Или там тоже врут?
— С ума сойти! — опешил Осокин.
— И сойдёшь! — согласился Голубчик — Обязательно сойдёшь! А если совсем оторвёшься от реальности, то так и останешься в своём прошлом. Навсегда. Вернись, Леонид! Вернись! — пощёлкал он пальцами перед лицом Осокина.
— Не готовили его американцы! И взлетал он с Байконура. Космодрома «Восточный» тогда ещё не было! Его позже построили! — отведя руку Голубчика, сказал тот.
— Да? Ни про какой Байконур я ни разу не слышал. И где же он, этот твой Байконур находился? — не сдавался Голубчик.
— Тогда был в Союзе. Сейчас у османов. А перед тем, как турки его присвоили, у казахов, кажется… Да, в Казахстане.
— В Казахстане, говоришь? Голову включи, Лёнь! Тогда Гагарин был бы не российским, а казахстанским космонавтом! Или казахским… Не знаю, как правильно.
— Советским он был! Советским! И вообще первым! Первым космонавтом в мире!
— Опять ерунду говоришь! — рассмеялся Голубчик. — Там, в этом твоём Союзе ничего делать не умели. Кроме галош. Всем известный факт! Сравни: галоши и космический корабль! Кстати, Лёнь, напомни, когда Гагарин в космос полетел?
— В начале шестидесятых… Прошлого века.
— Вот видишь! Американцы к тому времени уже сто раз на Луне побывали! Как к себе домой туда летали! То, что Гагарин первый, никто и не спорит! Первый космонавт России! Я прав, как считаешь, Сань? — Сергей повернулся к Зотагину.
— Не знаю, — ответил тот. — Вот скажите мне, ради чего они там горло дерут? — кивнул он на экран. — Какая нам разница, американцы или китайцы? Спать надо! Вы вот опять проспорите всю ночь, а завтра вас с утра не добудишься. И придётся нам вдвоём с Иванычем припасы разгружать. Он наверняка целые сани добра приволочёт.
— Сашка прав, — нехотя согласился Сергей. — Выключай шарманку, Лёнь!
Глава 10
10.
Жагрин, как и предполагал Голубчик, приехал на следующий день ближе к обеду. Обе печки к тому времени были хорошо протоплены. Чайник на раскалённой плите призывно дребезжал крышкой, пуская из носика струи пара.