После тепла кабины утренний ветерок зябко ощущался сквозь тонкую курточку. Лезть в мокрую от росы траву обочины не хотелось. Кроссовки враз промокнут. Брюки, кстати, тоже. Но Егорыч уже шагал в сторону «шишиги». Зотагин внутренне поёжился и, стараясь выбирать места посуше, пошёл вслед за ним.
Идти пришлось недолго. Буквально через несколько шагов Егорыч оглянулся.
— Что теперь скажешь? — спросил он.
Теперь, когда машину не скрывали деревья, Зотагин увидел, что было в кузове «шишиги». И от увиденного в восторг не пришёл. Это свихнувшиеся старики-охотники млеют от всего стреляющего. А его оно нисколько не впечатляет. Тем более, если это спаренная зенитная установка. Нет, зря он все-таки здесь тормознул!
— Ты как хочешь, Егорыч, а я поехал! Мне проблемы не нужны! У меня груз. И график. Бывай!
— Погоди, Сашок — остановил собравшегося было уходить Зотагина Егорыч. — Неужели тебе не интересно?
— Егорыч, ты в своем уме? — разозлился Зотагин. — Сам же сказал, что эту хрень бросили! Как думаешь, почему? Сказать или сам догадаешься?
— А чего тут догадываться-то. Стреляли из нее, потому и бросили. Там стреляных гильз полный кузов, — буднично ответил Егорыч, поправив сползавший с плеча карабин. — Серьёзный калибр. Двадцать третий. Ещё порохом воняют. Узнать бы, по какой цели били…
Зотагин автоматически посмотрел на посветлевшее небо.
— Вроде не летал никто, — сказал он. — Я не слышал.
— И я не слышал, — согласился Егорыч. — Но запах свежий. Значит стреляли недавно. Думаю, вчера вечером. И не здесь. Сюда машину уже после пригнали. Спрятать. А сами тайгой ушли. В сторону тракта. Судя по следам, трое их было…
— Откуда знаешь?
— Сорока настрекотала, — хмыкнул Егорыч. — Я тут в лесу у себя дома, Сашок. Потому и вижу то, мимо чего другие пройдут и не заметят.
— Ну, а тебе самому-то, Егорыч, что до всего этого? — спросил охотника Зотагин.
— Убедиться хочу, что они действительно ушли, — ответил тот. — Не след, чтобы лихие люди возле посёлка кружили.
— Оттого и в засаде, значит, сидел! — с иронией заметил Зотагин. — А если бы вместо тех разбойников сюда полиция нагрянула? У неё ведь наверняка тоже много вопросов к твоим стрелкам сейчас имеется! А тут ты!
— А я от служивых скрываться не собираюсь. С меня взятки гладки. Что видел, то и расскажу, если спросят. Как на духу. Тебе, Сашок, тоже советую в случае чего. Сам понимаешь, не по воробьям из этих стволов палили.
— Ясно, что не по воробьям. — согласился Зотагин. — А по новостям ничего не слыхать?
— Откуда ж я знаю. Нет у меня приёмника. Да и проку от него никакого. Только тайгу слышать мешает. Мне, Сашок, эти ваши железки здесь ни к чему. Я ведь не по джи пи эсам в тайге ориентируюсь, а по компасу да по наитию. И новости у меня те, что своими глазами вижу. Тебя вот встретил – уже новость. Других на сегодня пока нет.
— Ладно, Егорыч. Ты со своими новостями как-нибудь сам разбирайся, а я поехал. Совсем заговорился с тобой. И так уже опаздываю.
Егорыч, не оборачиваясь, согласно махнул рукой. Езжай, мол.
Ветер утих. Восток зарозовел, подкрашивая разбросанные по ещё серому небу облака. Зотагин снова взглянул на брошенный грузовик. Вздёрнутые в небо тонкие стволы зенитки мокро блестели от росы. Станину и казённую часть скрывал борт кузова. Виднелись только часть щитка и металлические спинки кресел обслуги. Честно говоря, Зотагину было глубоко плевать, кто в них недавно сидел и по кому садил из этих стволов. Кроссовки у него всё-таки промокли. А ещё столько времени зря потерял. Давно бы уже к повороту на тракт подъехал.
— Бывай! — попрощался Зотагин и, злясь на себя, на Егорыча, на мокрые кроссовки и неудачно задавшийся день, направился к урчащему на обочине тягачу.
Глава 2
2.
На тракт Зотагин выехал, когда Фокс был уже далеко впереди. Можно, конечно, притопить и попытаться его догнать, но ссориться с дорожной полицией ради сомнительной возможности пристроиться в хвост «Мормону» особого желания у него не было. Разборки с копами из-за превышения скорости грозили потерей и времени, и денег. С этим согласился и Фокс, который, не увидев в зеркалах знакомый «Петербилт», связался с Зотагиным по рации.
Дорога привычно катилась под капот тягача. Справа за редколесьем тянулась серая пустошь с разбросанными в жухлой траве кочками. За пустошью вдалеке темнела полоска леса. Потом пустошь перекинулась на левую сторону дороги, а затем и вовсе сошла на нет. Теперь с двух сторон плотной стеной подступал густой пихтовник. Изредка возле обочин мелькали заросшие камышом и осокой мелкие болотца.