— Не из-за этого она стрелять стала, — попытался объяснить Зотагин.
— Недоказуемо, — хмуро отрубил Жагрин. — Кто из вас стрелял в гвардейца знаете только вы двое.
— А пальчики на пистолете чьи? — спросил Леонид.
— Нет там пальчиков, — ответил Жагрин. — Подтёрли.
— Попал ты, Саня, — в голосе Голубчика сквозило неподдельное сочувствие. — Такого гвардейцы не простят. Как я и говорил, они теперь тебя из-под земли достанут, а после обратно в неё и утрамбуют.
— Говорю же, не стрелял я!
— Это теперь, Саша, уже всё равно. — Осокин тоже взял со стола кружку. — Стрелял ты или не стрелял. Нет, мы тебе, Саш, конечно, верим. Но Голубчик прав. И отмазать тебя уже никому не получится. Даже Глебу. Да и не станет он с полицаями ссориться. Себе дороже.
— Глебу не до него, — Жагрин шумно отхлебнул из кружки. — У него сейчас своих забот по горло. Сейчас расскажу. А пока ознакомься, Александр. Специально распечатал, чтобы вопросов не возникало, — бригадир достал из кармана телогрейки сложенный лист бумаги. Протянул Зотагину.
Осокин с Голубчиком с интересом наблюдали, как тот разворачивает листок.
Первое, что увидел Зотагин была его фотография. Размером на половину листа. Над ней было написано: “РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОСОБО ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК!”. Большими красными буквами. Ниже помельче, на английском “Wanted!”. Под снимком говорилось, что Зотагин Александр Сергеевич, такого-то года рождения, постоянного места жительства не имеет, водитель частного извоза, разыскивается за преднамеренное убийство офицера Гвардии Сибирской Республики.
— Дай-ка посмотреть! — протянул руку Голубчик.
Зотагин протянул ему листок. Сергей сравнил фотографию на распечатке с оригиналом.
— Похож! — заключил он. — Только… Ты, Саня, здесь какой-то слишком серьёзный. Куража не наблюдаю. На такие дела без куража не ходят. Но похож. Как две капли воды. Вылитый убивец! Пробу ставить негде!
— Хорош издеваться! — Зотагин попытался выхватить ориентировку из рук Голубчика.
— Да подожди ты! — отстранился тот. — Я не издеваюсь. Я, наоборот, помочь тебе, дураку, хочу.
— И как же ты ему помогать собрался? — вступился за Зотагина Осокин.
— В любой ориентировке есть подсказка. Кого в околоток тащить надо. Приметы подозреваемого, называется. Или объявленного в розыск, как в нашем случае. Удивительно, что я это тебе, уголовнику со стажем, сейчас объясняю! — вскользь попенял он Леониду. — А по приметам у нас вот что… Рост средний, телосложение нормальное, без особенностей. Не калека, в общем. На вид тридцать – тридцать пять лет. Жалко парнишку. Молоденький ведь совсем, — притворно вздохнул Голубчик, окинув Зотагина оценивающим взглядом. — Ладно, так и оставим. Хотя рюкзак отрастить тебе тоже не мешало бы, — похлопал он по своему животу. — Сразу другой вид будет. Это на будущее. А пока имеем, что имеем. Дальше… Дальше у нас морда лица…
— Эй, поосторожней на поворотах! — предупредил Зотагин. — А то я тебе тоже лицо в морду могу переделать!
Осокин фыркнул. Жагрин, прихлёбывая из кружки чай, молча наблюдал за происходящим.
— Тут пишут, что лицо у тебя, Саня, овальное, — не обратив внимания на угрозу, продолжил Голубчик. — Волосы тёмно-русые средней длины. Будто их покрасить нельзя, — хмыкнул он. — Или вообще, сбрить. Лоб высокий. Тогда лучше сбрить. Чтобы скрыть твою высоколобость. Мыслитель хренов. С пистолетом… Глаза серые, нос прямой, губы тонкие… В общем есть над чем поработать! —заключил Голубчик. — При желании можешь стать другим человеком. И даже документы новые себе выправить. Были бы деньги. Ого!
— Что там ещё? — насторожился Зотагин.
— Деньги! — ответил Голубчик. — Которые за твою поимку предлагают. От нулей в глазах рябит! Советую не появляться на людях, драгоценный ты наш. Наперегонки сдадут! — вернул он распечатку Зотагину.
— Водилы не сдадут. — возразил тот — Даже за большие деньги! Мы своих не выдаём. Хотя… какой я теперь водила! Без «Петрухи»! Помер Лешак! Сдох! — Зотагин в сердцах скомкал бумагу и швырнул к печке.
— Эта инфа наверняка сейчас на всех государевых сайтах висит. — предположил Осокин. — Не водители, так другие охотники до денег найдутся. Хотя, лично я и шоферов со счетов бы не сбрасывал. Уверен, что за всех говорить можешь?
Зотагин в ответ неопределённо пожал плечами.
— Правильно. Не можешь, — заметил Осокин. — Все люди разные. И водилы твои в том числе. А у Глеба что за проблемы, Иваныч? — напомнил он.
— У него жену готовят к экстрадиции. В Штаты, — сказал Жагрин.