Зотагин вгляделся в предрассветную мглу. Стволы деревьев смутно проступали из темноты, но птиц пока не было слышно. Оглянулся на спящих товарищей: может, будить пора? Решил, что рано. Пусть отдохнут как следует. Подбросил в затухающий костёр очередную порцию веток и снова погрузился в воспоминания.
Магистральный тягач отец купил после смерти жены. До этого он работал водителем на железнодорожной станции. Развозил мелкие грузы на китайской полуторке. Чтобы собрать на подержанного американца нужную сумму, продали бабушкин дом на Озёрной, а сама она перебралась к ним в пятистенок на Увальной улице. Деда к тому времени уже не было. Как ушёл добровольцем на фронт во время очередного Сибирско-кайсацкого конфликта, так и не вернулся. Вместе с похоронкой прислали два серебряных Георгия. Их тоже продали через маркетплейс какому-то коллекционеру. Собирали деньги откуда только можно. От предложенного Уссурийским банком кредита отец отказался. Не захотел оставлять сыну свои долги. Основная же часть суммы для покупки осталась от мамы. Вернее от страховки, выплаченной после её смерти правлением ресторана «Токио» и перечисленных на их счёт денег влиятельным бизнесменом с острова Русский, благодаря ей избежавшего в том ресторане печальной участи. Отец о том случае никогда не рассказывал, да и заглядывал он теперь домой редко. Всё время был на трассе. Мотал на кардан километры по всей Сибири. Поэтому подробности смерти матери Зотагин узнал от бабушки, когда та решила, что мальчишка достаточно подрос и ему можно сказать, как было дело.
А случилось тогда вот что. Мама маленького Саши работала официанткой в ресторане «Токио», расположенном в Уссурийске на пересечении улиц, не так давно переименованных в честь героев когда-то гремевшей в этих местах Гражданской войны атамана Григория Семёнова и председателя Временного Приамурского правительства Спиридона Меркулова. Ресторан на всё Приморье славился своей японской кухней. Особой популярностью здесь пользовался деликатес из фуги. Им в и решил в тот день полакомиться заезжий гость. Заказ внесли торжественно, под грохот японских барабанов со сцены. Удобнее ухватив палочки, бизнесмен потянулся было к блюду, но стоящий за его спиной телохранитель склонился и что-то прошептал ему на ухо. Бизнесмен на мгновение задумался, согласно кивнул и поманил пальцем метрдотеля. Тот его выслушал и в нарушение принятых правил – чего не сделаешь, лишь бы угодить гостю! – приказал официантке продегустировать принесённую еду. Обслуживала в тот день столик заезжего бизнесмена Светлана Зотагина. После дегустации она прожила не больше трёх минут. Позднее состоялся суд, ожидаемо признавший виновным в случившемся повара. Его лишили лицензии и на несколько лет увезли косить тайгу. Юристы настоятельно не рекомендовали родственникам погибшей возбуждать иск против владельца ресторана и посоветовали урегулировать проблему согласием сторон, пообещав выплату солидной страховки. Скрепя сердце, отец с бабушкой предложение приняли, догадываясь, что в противном случае вообще останутся ни с чем. На деле страховка оказалась не такой уж и солидной. Бизнесмен тот тоже оказался жадным.
— Бог им судья, — закончила рассказ бабушка. — Он всем воздаст там по заслугам. Да ты, поди, уж и не помнишь мамку-то… — она взглянула на внука и скорбно поджала сухие губы.
— Ага, — невпопад согласился тот. — Я пойду, ба, а то ребята ждут!
Не то чтобы он не помнил маму. Просто давно свыкся с тем, что её у него нет. Боль потери лишь изредка напоминала о себе уколами обиды. Ведь в детстве вокруг столько интересного и рядом столько друзей, а с ними хоть на озеро, хоть на речку, хоть в лес. В городах кто-то, может, и сидел сутками у компьютеров, а им некогда было в игрушки играть. Больше родителям помогали. Зотагин улыбнулся, вспомнив, как их компания рано утром выходила в лес за грибами и с полными корзинами возвращалась домой уже к обеду, успевая искупаться в речке Супутинке, которую все привычно называли по-старому, Комаровкой. Речку переименовали вместе с посёлком, когда длань исторической справедливости, спустя столько лет, дотянулась, наконец, и до их населённого пункта. Зотагину почему-то запомнилась именно эта напыщенная фраза, сказанная заведующим местного Дома культуры на открытии памятника генералу Хорвату. Памятник поставили на центральной площади перед зданием поселковой администрации. Мальчишкам он сразу понравился. Из-за паровоза, выгравированного золотом на чёрном гранитном постаменте. Хотя поясной бюст самого генерала тоже был ничего. Даже в бронзе он казался суровым. Высокий лоб генерала переходил в обширную лысину, окладистая борода соревновалась пышностью с бахромой эполет, а грудь украшала целая россыпь медалей и звёзд. Здесь, на Дальнем Востоке, он был когда-то Верховным Уполномоченным при Всесибирском Правительстве, потому и памятник поставили, и посёлок в честь него переименовали. Из Баневурово в Хорватово. А паровоз на постаменте изобразили потому что он ещё и КВЖД управлял. Китайско-Восточной железной дорогой. Так было на памятнике написано. Ивин тоже об этом рассказывал. В конце каждого учебного года он посвящал генералу целый урок.