Порыв ветра прибил к палубе жидкое облачко дыма. Пахнуло горелым пластиком. Дым шёл из надстройки корабля. Сейчас она больше походила на закопчённый обрубок. Всю её заднюю часть разворотило и там до сих пор что-то горело. Рубка казалась целой, только взрывом вынесло всё остекление. Оттуда слышался заунывный свист ветра, гулявшего меж стоек рамы. Где-то с нудной размеренностью хлопал под его порывами полуоторванный кусок железа. В рубке что-то сухо затрещало, выбросив из её разбитой части клубы густого вонючего дыма. Они накрыли стоящего на палубе Зотагина. В горле запершило. Давясь кашлем, Зотагин нырнул в отсек.
Здесь, как и ожидалось, было пусто. Плафоны не горели. Свет проникал лишь через иллюминаторы и дверной проём. На полу валялись спасательные жилеты. Зотагин пересчитал их. Пять штук. Откуда взялся лишний? Хотя нет, всё правильно, вспомнил он матроса, что помог старшине принести эти самые жилеты. Их так и не успели надеть. Зотагин мельком взглянул на переборку, где виднелось тёмное пятно, и отвернулся. Дверь в ангар тоже открыта. Из неё ощутимо тянуло свежим воздухом. Сквозняк просто так не образуется. Надо посмотреть, что творится в ангаре.
Опять пустота и тишина. Относительная, если вспомнить, какой грохот здесь стоял при работающих двигателях. А сейчас только ветер хлопал железом, дробя доносившийся снаружи непонятный шум. Он казался смутно знакомым, но Зотагин не обратил на него внимания. И так было о чём подумать. К примеру, передняя аппарель сама упала из-за разбитой в бою гидравлики или её опустили специально, для эвакуации экипажа корабля? То, что корабль погиб, сомнений не вызывало. Достаточно увидеть огромные рваные бреши в корме, чтобы убедиться в этом. Будь они на воде, давно бы утонули.
Море, кстати, никуда не делось. Теперь Зотагин видел, что корабль стоял на берегу. До воды было примерно полторы сотни метров. Капитан сумел дотянуть до него и выбросить корабль на камни. Воздушная подушка позволяла. Хоть что-то прояснилось. Зотагин миновал опущенный из рубки вертикальный трап и выбрался на аппарель.
Берег плавной излучиной уходил вдаль, образуя небольшую мелкую бухту в месте, где сейчас находился корабль. Он стоял боком к воде, чуть накренившись. Зотагин потому и видел только горы, когда очнулся. Большая Топь была от него с другой стороны. Ветер гнал по ней мелкую волну. Она разбивалась о выступавшие из воды гранитные глыбы, перекатывалась через них, лизала их мокрые бока и бессильно ластилась к каменистому берегу. Над поросшим лесом предгорьем вздымались теряющиеся в синеющей дали вершины, а перед входом в бухту стоял турецкий боевой экраноплан. То, что он турецкий Зотагин понял сразу, едва разглядел окрашенный в красный в цвет их флага высокий киль. Ещё, как он помнил по фильмам, там наверняка было изображение распахнувшего крылья бело-голубого орла с тремя полумесяцами над головой. Экраноплан находился слишком далеко от берега потому-то Зотагин и не обратил вначале внимания на шум его двигателей, хотя он и показался ему знакомым. Теперь всё стало на место. Зотагин понял куда все подевались. Скорее всего они укрылись среди камней на берегу, готовясь дать бой туркам. Значит и ему надо к ним, туда, на берег.
Зотагин подошёл к краю аппарели нисколько не заботясь о том, что его могут увидеть с экраноплана. Уже увидели наверное. С той стороны к кораблю мчались несколько катеров с вооружёнными людьми. И что теперь делать? Спрятаться на берегу он не успеет. Догонят. Да и не в том он сейчас состоянии, чтобы бегать. Главное сейчас, просто не упасть. Спрятаться на корабле? Найдут, да и не знает он, где тут можно спрятаться. Значит, найдут обязательно. Нечего и пытаться. От безысходности Зотагин решил: будь что будет, он с места не сойдёт и теперь с холодным равнодушием наблюдал за быстро приближающимися катерами.
Воздух внезапно подёрнулся странной рябью. Зотагину показалось, будто он на миг оказался внутри телевизора при плохом приёме сигнала. Через секунду наваждение прошло. Кажется ничего не изменилось, но что-то было не так. Зотагин чувствовал это, хоть и не сразу осознал в чём расхождение между увиденным сейчас и тем, что виделось секундой раньше. Катера, наконец догадался он. И впрямь, катера с экраноплана сейчас снова проходили путь до корабля, который уже прошли до того. Непонятная сила вернула их назад. Потом ещё раз, и ещё… Они походили на муху, что безуспешно пыталась вырваться из паутины. Зотагин представил паука, соткавшего эту невидимую сеть, и ему стало страшно. Лучше убраться отсюда подальше, пока сам в неё не попал, пока, как он надеялся, ещё есть время. На берегу можно попытаться найти укрытие в скалах. И найти своих. Зотагин оглядел берег. Должны же они сейчас видеть его, не могут не видеть, а раз видят, должны подать хоть какой-то сигнал. Позвать, махнуть рукой, да просто свистнуть, чтобы стало понятно, куда ему надо бежать. Но нет. Ничего похожего. Даже тени среди камней не промелькнуло. Зотагин оглянулся на экраноплан. Катера с него продолжали штурмовать невидимую преграду. Раз за разом та отбрасывала их назад, и раз за разом они с тупым упрямством пытались добраться до корабля. Удивительно, но когда Зотагин смотрел в их сторону, в глазах периодически рябило, а при взгляде на берег ничего подобного не происходило. Правда, разбираться в этой мистике у него сейчас ни желания не было, ни сил. Голова болела так, что в глазах темнело. Временами Зотагин терял связь с реальностью. Казалось, будто он спит наяву и должен вот-вот проснуться. Тогда явь превратится в сон и ему сразу полегчает. Но это потом, а сейчас всё равно надо что-то делать, независимо от яви и сна.