— Не боишься, что твой плащ по дороге потеряем? — спросил Зотагин. — Сдует ведь.
— Нет, не боюсь, Александр Сергеевич!
— Когда это мы успели познакомиться? — с подозрением развернулся к пассажиру Зотагин.
— Роман Семёнович, — представился тот, протянув руку.
— Меня откуда знаешь? — проигнорировал её Зотагин.
— Неужели не догадались, Александр Сергеевич? — улыбнулся назвавшийся Романом Семёновичем.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Зотагин уже понял откуда прибыл его пассажир. Наконец-то там о нём вспомнили и прислали связного.
На вид Роману Семёновичу было лет тридцать. Может, чуть больше. Широкое лицо с выступающими скулами, курносым носом и маленьким подбородком подкупало открытостью. Взгляд тёмных, чуть раскосых глаз, прежде чем остановиться на Зотагине, с интересом скользнул по кабине грузовика. Одет связной был в джинсы и светлую льняную рубашку с коротким рукавом и погончиками. Чисто выбрит и аккуратно подстрижен.
Ведущая в радиоприёмнике объявила, что по заявке капитана Невельской базы тралового флота Григория Андреевича Ласкова сейчас прозвучит песня «Синяя вечность» в исполнении Муслима Магомаева. На музыкальном вступлении Зотагин выключил приёмник.
— Долго ещё молчать собираемся? — спросил он.
— Николай Потапович вам привет передаёт, — сказал Роман Семёнович. — Он на «лаптёжнике» вас подвозил. Припоминаете?
— Ну если только от Потапыча, — буркнул Зотагин и словно бы по необходимости пожал протянутую руку. — Почему сразу не сказал, что связной? А то ходит вокруг да около. Запаздываете. Я вас раньше ждал, даже беспокоиться начал, вдруг обо мне забыли, — он тронул машину с места.
— Красиво тут, — заметил связной, глядя в окно. — Вы уже обустроились, Александр Сергеевич?
— Обустроился, — не стал вдаваться в подробности Зотагин.
В самом деле, какой прок рассказывать ему о своих мытарствах с квартирой. Встать в Сенгилее на постой оказалось непросто. А всё из-за педагогического училища. Где поодиночке, а где по двое-трое, иногородние студентки квартировались по всему городу. В недавно отстроенном общежитии всем мест всё равно не хватало, зато местные жители охотно шли навстречу будущим педагогам. Особенно пенсионеры. И самим веселее, и по хозяйству, глядишь, помогут. Плюс плата за квартиру. Учились студенты четыре года. И столько же времени снимали здесь жильё. Многих знали, считали своими, берегли им место. А на одинокого мужчину смотрели с подозрением. Мало ли. Вдруг пьющий или в дом начнёт водить кого ни попадя.
Жильё Зотагину удалось снять только на окраине города. Окна хозяйского дома выходили на эстакаду. Так здесь называли место, площадью примерно с гектар, куда свозили с лесных вырубок деревья для местного мебельного комбината. Тут лесины распиливали на брёвна. Потом их затягивал тросом себе на горб трелёвочный трактор и, взрёвывая дизелем, тащил внутрь двора лесокомбината к месту дальнейшей переработки. Шумно, конечно, но терпимо.
Вряд ли всё это интересовало связного. Потому Зотагин и отделался однозначным ответом.
— А у вас там как дела? — спросил он в свою очередь.
— Не очень, — помедлив, ответил Роман Семёнович. — Всё сложнее, чем предполагалось. Значительно сложнее.
— Меня ваши сложности каким-то образом коснутся? — бросил на него взгляд Зотагин.
— Коснутся.
— А конкретнее?
— Проект приостановлен. На неопределённое время. Поэтому наблюдателей решено отозвать, — повернулся к нему Роман Семёнович.
— Ничего себе новости! — Зотагин разъехался на встречке с белой «копейкой». — Я тут, можно сказать, только-только корни пустил, машину, вон, из хлама поднял, — стукнул он ладонью по рулю, — а теперь бросай, значит, всё! Так получается?
— Не совсем, — сказал связной. — Есть варианты. Вы можете остаться и ждать возобновления проекта. Но должен предупредить вас, Александр Сергеевич, что ожидание может растянуться надолго. Очень надолго. Кстати, Сергей Илларионович выбрал именно такой вариант, — добавил он.
— Это Мартынов что ли? — вспомнил писателя Зотагин. — Помнится, он с музой не в ладах был. Сам нам жаловался. Решил остаться, значит… Сочинил уже что-нибудь?
— Пока нет, но над чем-то работает. Оказывается здесь уже есть свой Мартынов. — сообщил связник. — Фантастику пишет. Поэтому, чтобы избежать путаницы, наш Мартынов взял псевдоним. И подался в почвенники.
— Куда подался? — не понял Зотагин.
— В почвенники. О деревенской жизни теперь писать будет. Проходная, говорит, тема. Охотнее печатают и тиражи больше, — пояснил Роман Семёнович.