— Они вечно друг с другом спорили, — тоже перекрестился Зотагин.
— Спорили, — согласился Жагрин. — И там продолжают, наверное. Ты мне, Саня, вот что скажи. Сам-то ты как дальше жить собираешься?
—Не знаю, Иваныч, — признался тот. — Приходил тут один. Ничего мужик, вроде. Работу обещал. Обратно-то ведь мне нельзя, сам знаешь. Пришлось согласиться. А теперь вот думаю, не зря ли? Серёга покойный этих мест боялся. Ты тоже, вон, вернуться решил.
— Решил, — Жагрин задумчиво повертел в руке фляжку. — Тут такое дело, Саня. Ты меня с собой не равняй. У меня там дом, пенсия какая-никакая. Внук подрос, военку в этом году заканчивает. По моим стопам решил пойти. Как всё это бросить? Да и сослуживцы многие живы. Не всех ещё костлявая к себе призвала. Есть с кем выпить. А здесь я никто и звать меня никак. Это в лучшем случае. А если по правде, то офицер потенциального противника. Которого то ли в плен взяли, то ли сам сдался. Вот я здесь кто. Поэтому, Саня, ты на меня не смотри. Живи своей жизнью. — Иваныч достал из кармана большое красное яблоко и разломил пополам. Одну половинку протянул Зотагину. — Давай-ка лучше повторим, чтобы попусту не булькало.
— Пашка с Тихоном тоже с тобой? — Зотагин подставил стаканчик под фляжку.
— Это их решение, — кивнул Жагрин. — И вот что я тебе ещё скажу, Александр. — усмехнулся он. — Это по поводу, чего покойный Сергей тут боялся. Согласен, дела здесь творятся странные. И паром тоже какой-то есть. Не раз слыхал об этом пароме. Тайны из него тут не делают. Не понял только что и куда на нём перевозить собираются. А так, всё нормально. Не хуже, чем у нас в Сибири. Что-то, может, и лучше даже. Привыкнешь.
— Сам же говорил, будто здесь чёрная дыра, — напомнил Зотагин.
— Чёрная дыра и есть, — согласился Иваныч. — Для нас, заграничных. Боимся мы чего-то, что здесь имеется, потому и отгородились от уральцев. Сами. Страусиную позицию заняли. Головой в песок, а жопой кверху. Мол, если я чего не вижу, то его и нет. Но это моё мнение. Особо, правда, я тут ни во что не вникал. Мне без надобности. А ты со временем сам во всём разберёшься.
— Придётся.
Врачебный обход в госпитале закончился, и парк стал заполняться людьми. Солнце уже пригревало, но прохлада после дождя ещё ощущалась. Никому не хотелось сейчас сидеть в палатах, даже оборудованных кондиционерами.
— Много тут у тебя лечится, — заметил Жагрин. — Просто санаторий какой-то.
— Иваныч, а что случилось после того, как мы самолёт заметили? — спросил Зотагин. — Я ведь не помню ничего. Когда в себя пришёл, всё уже закончилось. Много наших погибло?
— Нашими, Саня, там только мы вчетвером были, — бригадир раздумчиво качнул фляжкой. — Если ты о тех моряках, то две сотни никто из них не схватил. Умелого бойца на ноль в принципе нелегко помножить. А эти ребята серьёзными оказались. Воевали резво. Раненые, конечно, были. Тяжёлые тоже. Но тут, как говорится, влез в драку – будь готов сам в морду словить. Уверен, наваляли бы они туркам по первое число, да только не успели. Местные вмешались. Выдёргивать нас поодиночке стали. Говоришь с человеком, а он на полуслове вдруг взял и исчез! Я хоть всякого в жизни навидался, но и мне, поверь, не по себе от такого было! — Иваныч наполнил свой стаканчик. — Не обижайся, Саня, тебе не предлагаю. И так вижу, захорошел уже. Хватит.
— Иваныч, а что с моряками будет, не слыхать? К себе вернут?
— Вернут их или нет, это уже не наша забота, Саня. Забудь. Иди своей дорогой.
Бригадир, наверное, прав. У каждого из них отныне своя дорога. На каком-то промежутке их пути сошлись, а теперь снова разбежались в разные стороны. И вряд ли когда-нибудь опять сойдутся. От понимания этого стало совсем тоскливо.
Зотагин смотрел вслед бригадиру. Тот уходил по аллее, по-стариковски горбясь. А ведь он и впрямь сильно сдал за эти полгода. Раньше как-то не замечалось. Или некогда было замечать. Зотагин подождал, пока Иваныч не свернёт в сторону парковки, где его ожидало такси, и тоже направился к себе. На душе когтились кошки. Выцарапывали прошлое, готовя место для будущего.
Будущее долго ждать себя не заставило. Оно прибыло на второй день после свидания с бригадиром. Ближе к обеду. Опять стояла жара несусветная. Симпатичная сестричка показала Зотагину, где это самое будущее его ожидало. На стоянку за оградой госпиталя он вышел уже сам, показав охраннику на проходной приказ о выписке.
— Тебя что ли мне отсюда подхватить велели? — обернулся к Зотагину, зачем-то протиравший и без того чистые фары огромного зелёного грузовика, круглолицый водитель.