— На такого зверя идти без предосторожностей нельзя.
— А по поводу следов, я что-то не совсем уловил?
— Ну, хватит, хватит, Артур Аркадьевич! — Буланов и голос повысил. — Естественно, труп мои ребятки уберут сами. И всё, что останется…
— От нас с Глебом Романовичем? — хмыкнул набычившийся Сакуров, сжав винтовку.
— Я!.. — Корновский, словно ожив наконец поджав ноги, вскинулся на колени. — Я в убийцы не нанимался! Тем более неизвестного человека!
— Спокойно, спокойно, товарищи, — поднял руки вверх Буланов. — Вы так напугались, что совсем забыли про готовящуюся акцию, о которой я вам твердил не раз. Иначе, к чему я вас готовил? Проверки вам устраивал? Не верю в ваше легкомыслие, извините.
— Павел Петрович, — напрягся Корновский, — это товарищ Сталин выбрал меня в убийцы?
— Да, Глеб Романович, стрелять приказано вам, — не моргнул глазом тот.
— Но он не удостоил даже встретиться со мной? Соглашусь ли я?
— Не будьте так наивны, милейший Глеб Романович. Иосиф Виссарионович тщательно изучил ваше личное дело, несколько раз беседовал по этому поводу с товарищем Ягодой. Ваша кандидатура долго обсуждалась. Вы, как нельзя лучше, подходите. Тот, кого вам предстоит убрать с арены политической борьбы, и ваш враг.
— Я бы не стал из-за угла с ним счёты сводить.
— Да как вы смеете? — взвизгнул взбешённый Буланов.
— Стрелять я не стану, — не опустил глаз Корновский. — И не смейте на меня кричать. Решили, раз в Германии мне пришлось это делать, то и на подобное я способен?
— Нет, вы посмотрите на него! — развёл руки Буланов. — Сцены закатывать вздумал! Тогда это придётся сделать вашему товарищу.
— Со мной разговора не было, — нахмурившись, отвернулся Сакуров.
— Вот они, демократы, борцы за свободу! — Буланов аж присел на корточки. — Полюбуйтесь! Как до настоящего дела довелось притронуться, завопили, чистоплюи проклятые! Вы уж не белая кость, случаем? Как это я проглядел? Листал ваши личные дела, зачитывался, а главное проглядел. Здорово замаскировались, враги революции.
— Вам ли судить! — вспылил Корновский, сжимая кулаки.
— Ну-ну, утихомирьтесь, — попятился Буланов. — Ваше поведение толкает меня на крайние меры.
— Не сомневался, что вы так просто нас не отпустите, — хмыкнул Сакуров.
— Что? Что вы задумали? — вырвалось у побледневшего Корновского.
— Не забывайте о дочери и внуке, Глеб Романович. Их жизнь теперь в ваших руках.
— Это подло!
— Прошу без истерик и без фокусов! — выхватил револьвер Буланов, видя, как Сакуров потянул на себя приклад винтовки. — Пристрелю обоих, как бешеных собак! А о детках рекомендую серьёзно подумать. И вас, Артур Аркадьевич, призываю к благоразумию. Мне известно, что вам небезразлична судьба Евгении Глебовны. Мальчонку её вы из дерьма вытащили, утоп бы пацан, а вы его от смерти уберегли. А тут из-за какого-то партийного трибуна сраного, грязью обливающего нас, большевиков, взъерепенились!.. Что с вами случилось, товарищи дорогие?
Гнетущая тишина длилась недолго, Буланов, одарив поникшие головы презрительным взглядом, заговорил, бодрящим голоском:
— Смею думать, я вас образумил…
Оба не проронили ни слова, стараясь не глядеть друг на друга.
— Ваше молчание расцениваю, как согласие, — продолжил Буланов. — А вы уж тут без меня, уверен, договоритесь, кому стрелять. В конце концов, это не главное. Я вас покидаю. Чую, я всю ночь так и прокатаюсь туда-сюда. К обеду ждите. Прибуду пренепременно. — Он хмыкнул и выскочил из шалаша, но из-за спины донёсся его ядовитый смешок. — Ребятки мои за вами присмотрят. Не обижайте их.
— Вот тварь! — схватив винтовку, бросился вслед Сакуров. — Перестреляю всех! И кончено дело!
— Стой! — схватил его Корновский. — Забыл о моих? Буланов предупредил, что нас ждёт в случае отказа. Командовать всем будет Ягода. Этот не пощадит никого.
— Что же делать?
— У нас есть время подумать.
— Думай не думай, я в ситуации, хуже этой, не попадал, — рухнул в солому Сакуров.
— Вот и помозгуем, — опустился рядом Корновский. — До утра времени достаточно.
— Удивляюсь я вашему хладнокровию, Глеб Романович. Или вы решились всё же стрелять?
— Давай, помозгуем до утра, Артур Аркадьевич. Ужасный день нам достался…
— Вы заснёте?
— Попытайтесь и вы, право, во сне, иногда разум находит нужное решение, а силы, уверен, завтра понадобятся, как никогда. — И Корновский повернулся на бок.
— Вот никогда 6 не подумал, — поджал губы Сакуров. — Деревянный вы, что ли? — И закрыл глаза.
Часа не прошло, как оба дружно храпели. Не проснулись они и тогда, когда один за другим в шалаш, стараясь не шуметь, проникли два бородача. Один, поигрывая ножищем остался сидеть у лаза, второй с наганом, пнул Корновского в бок.