— Спасибо, голубчик! Хвала Всевышнему — все неприятности остались позади, но последствия ранения еще сильны, и я хотел бы удалиться в свою каюту. Кстати, мне пока еще нужна помощь, пусть боцманмат останется со мной.
— Конечно, ваше императорское высочество, — склонил голову офицер.
— Господа, благодарю за теплый прием! Очень тронут, — обратился я к встречающим и тише добавил: — Веди, братец.
Устроившись в удобном кресле, я приказал Андрею позвать капитана. Через пару минут вошел тот самый офицер с золотыми погонами. Его лицо украшала буйная растительность. Вообще, как я заметил, бороды и усы у русских были в чести. В отличие от тех же японцев — они предпочитали бриться.
— Присаживайтесь, Николай Николаевич! Как обстоят дела? Что нового случилось за время моего отсутствия? Как самочувствие моих сопровождающих? — последний вопрос я задал не без опасения, но, с другой стороны, не мог же наследник престола путешествовать один, а как иначе узнать имена попутчиков, я так и не придумал.
— Благодарю вас, ваше императорское высочество, — устроившись на стуле, произнес Ломен. — Дела на корабле отлично. Запас провизии и угля принят. Больных нет. Как только будет приказ, мы выйдем в море. Ваши друзья князья Барятинский, Кочубей, Оболенский, Ухтомский, господин Волков и его высочество принц Георг в добром здравии и с нетерпением ждут общения с вами.
— Да-да… — ответил я рассеяно, запоминая имена, — это чуть позже. Сейчас последствия раны еще дают о себе знать. Меня утомляют долгие разговоры.
— В таком случае, ваше императорское высочество, разрешите откланяться, тем более что с вами очень хочет пообщаться посланник, у него последние новости из Петербурга, — и Ломен встал со стула.
— Посланник? — удивился я незнакомому в этом контексте слову.
— Дмитрий Егорович Шевич, российский посланник в Токио, — слегка недоуменно проговорил капитан.
— Ах, да! Конечно. Пригласите, пожалуйста.
В каюту вошел человек, который неожиданно напомнил мне собственного деда. Нос картошкой, прищуренные с хитринкой глаза и борода а-ля Лев Толстой. Выбивался из родного с детства образа только большой монокль в правом глазу.
— Ваше императорское высочество, как я рад видеть вас в добром здравии! Никогда не забуду зверского выражения лица злодея, когда, скаля зубы, он заявил, что он — «самурай». Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах… Но, хвала Господу, вы вовремя выпрыгнули из коляски, а принц Георг и рикши пришли к вам на помощь.
— Как на случившееся отреагировали японцы?
— Они возмущены этим вероломством. В знак уважения к вашему высочеству на следующий день после нападения были закрыты биржа, школы, театр кабуки и другие места развлечений, и даже… — Шевич запнулся и продолжил, чуть понизив голос, — пять дней в публичных домах не принимали клиентов. В деревне злоумышленника совет запретил называть детей именем Сандзо и фамилией Цуда, родственники покушавшегося стали изгоями. И был даже один печальный инцидент. Надеясь искупить вину за покушение своей кровью, совершила самоубийство, заколовшись перед зданием киотской мэрии, молодая девушка. В нашу миссию тысячами поступают письма и телеграммы, а для доставки подарков, которые идут со всех концов страны в адрес вашего императорского высочества, придется нанимать повозки…
— Если дела обстоят именно так, почему бы и нам не поступить благородно, Дмитрий Егорович? Пригласите на борт рикш, которые скрутили негодяя. Их надо наградить по заслугам.
— Отличная идея!
— А какие новости из Санкт-Петербурга? Есть ли послания от… — я замялся, не зная, как назвать Александра III, не папой же, — его императорского величества?
— Есть, ваше императорское высочество. Государь требует, чтобы вы возвращались в Россию, — восторженный тон Шевича сменился на грустный. — У меня к вам будет только одна просьба, если позволите…
— Говорите, господин посланник.
— Я нижайше прошу ваше императорское высочество задержаться в Японии до вашего дня рождения. Это будет хороший знак, что вы не держите зла, и он самым благоприятным образом скажется на наших отношениях.
— Вы предлагаете сидеть здесь до сентября, — воскликнул я и тут же пожалел об этом, увидев недоумение в глазах Шевича. Это у меня день рождения 26 сентября, а вот когда оно у настоящего Николая?! Судя по всему, уже скоро.
— Не обращайте внимания, Дмитрий Егорович, это последствия травмы… — замялся я, не зная, как закончить мысль.
— Ничего страшного, ваше императорское высочество. Я все понимаю. Позвольте мне оставить вас…