Меня повели. Как по красной тропинке, или золотой брусчатке, я шагал в сторону смерти. Это была не фигура речи, а суровая реальность.
Ноги ощутили дерево. Холодное дерево. Оно пропитано кровью и порезами, как шрамами. Я смотрел вниз, пытаясь мысленно перекричать толпу снаружи. В мой адрес летели не только измывательства, обвинения в горе или катаклизмах, но и обычные, материальные вещи. Раза три, по мне попали каким-то сгнившим фруктом. Разными мелкими железками так же кидались. Только вот, попадали эти люди не только по мне. Стража была не в восторге.
Бесконечно долгой дорогой я шел. Впереди колонна. С каждым шагом, я удалялся от него. Мне так казалось.
Взглянув налево, я увидел трёх. Висельники, которые безвольно болтались на веревке. Над их головами, на балках сидели чёрные вороны. Не долго оставалось трупам держать свою "привлекательность"
Девушки там не видать. Хех, может я уже сошёл с ума? Больное сознание решило вспомнить, что есть женщины?
Ноги устало шагнули на первую ступень. Их было немного. Всего десять. И в конце был мой конец.
Толпа скандирует. Вот же, ирония, которым примитивным стадом до конца не понята. Они думают, что сеют правосудия. Что правы, раз я такой плохой. Но разве кто-то давал мне выбор?
Нет!
Обозвать меня Злом и гнобить этим, ожидая, что я останусь маленьким ангелочком, это полная чушь! Виновен ли я?! Конечно нет! Это все они!
И тогда в груди загорелся огонек. Открылось окошко, из которого понемногу разгоралась злость.
Я пришёл.
Напротив, слезящихся глаз, крести море из недовольных людей. Всех и каждого. Всех вас я ненавижу.
Это место отличалось от того, что я представлял. Здесь не обычный пол, он покрыт чем-то другим. Испачкан весь сажей и угольками. Как от большого костра. Поодаль, был труп. Обезображенный, черный и съёженный как уголёк человек. Никаких черт лица, ни одной отличительной черты не было. Тем не менее…
"Сожгли ведьму".
— Быстрее, несите веревки! — уже заготовленные люди, положили деревянную колонну на пол, после чего меня повели к нему.
— Нет! — я брыкался, не давал себя так просто привязать. Я знал к чему приведет непослушание. Удары, к боли. Но обратная сторона вела лишь к смерти. Кто не будет пытаться выжить всеми силами? Как бы ни было больно, как бы сильно не били.
Руки привязали к широкой балке, ноги уже не пытались дёргаться, их словили и так же привязали. Я был полностью обездвижен. Небольшая подставка под ногу, служила мне опорой.
Вместе с моими матами, бравые ребята подняли меня высоко вверх. Откуда мне стало плохо.
Я боялся не только смерти, но и высоты. Особенно, когда нахожусь на таком ненадежном кресте. Сердце забилось так часто, что превышало частоту в килогерц.
Мне открылся вид на огромную толпу. Глаза метались, молили, пытались найти кого-то знакомого, может кто-то будет, кто поможет… Нет.
Не было даже героя.
Лишь толпа.
— Меня ненавидит столько народу… — мои слова растворились в шуме. Они никому не были адресованы, так, просто мысли в слух. Грустные мысли.
А тем временем, под меня начали приносить сено. Много сена, веток и все остального.
Я до конца не вспоминал главное. Тех, кто дороже всего на свете. Те, кто не предадут, не оставят в беде и всегда помогут. Родителей.
— Мам, — по телефону обошёлся обеспокоенный звук. — ну мам…
Я на улице. На небе ни облачка и солнце ярко светит, ослепляя.
— Да, хорошо себя чувствую, — она часто беспокоилась о моем самочувствии. Боялась, что я что-то с собой сделаю. Например, возьму плохой пример, или в компании не ту войду. — я знаю, мам, не первый раз иду.
В этот момент, я сверлил носком асфальт, перенося вес с ноги на ногу.
— Все, хорошо, давай, — попытка остановить беспокойство оказалось неудачным. — ну все, мне бежать надо, парни уже заждались.
"Пип", и разговор был остановлен. На другом конце провода, мать осталась недовольна, но тут уж ничего не поделаешь.
— Эд, ты там как? — знакомый в кепке. У каждого есть такой друг, который вечно носит на себе кепку. Если нет, то боюсь этим другом являетесь вы.
— Иду уже, мать, опять читала мне технику безопасности.
— Ха-ха, заботливая у тебя мать, — это была усмешка.
— И не говори, иногда это даже бесит…
— Кстати, ты принес то, что я просил?
— Ну конечно, я же говорил, что отдам.
То было моим последним разговором с матерью, перед тем, как я попал под грузовик.