— А ты будешь считать до десяти, я усну, и ты меня загипнотизируешь? — улыбнулся Вилен.
— Хорош болтать, давай работать. Расслабься.
Нет. Вилен не уснул. Как только он приступил к «ничемунедуманью», сразу почувствовал боль в левой части головы. Потом стало жарко. А когда открыл глаза, его одолела беспричинная радость. И в голове, в той же левой части, где только что болело, возникло ощущение щекотки. Вилен выжидательно-вопросительно глянул на Риду.
— На сегодня все. Потренируйся с маленькими предметами, за стихии пока не берись и за себя тоже. Все. Пока. До завтра. — И вместе с последним звуком «а», Рида исчезла.
— До завтра. — Сказал Вилен уже сам себе и еще с минуту обдумывал последние слова Риды. Затем он встал и побрел на кухню, с любопытством предвкушая, что́ он найдет в холодильнике.
Эмма очнулась в больнице. Когда ее привезли, врач вколол ей успокоительное, и она проспала до следующего дня. Ничего серьезного с ней не произошло: небольшое сотрясение мозга и пара ушибов. Эмма рассеянно смотрела по сторонам, вспоминая, как она сюда попала. Увидев медсестру, Эмма попыталась приподняться, но голова была слишком тяжелая.
— Дайте мне кто-нибудь воды! — простонала она.
— О, Вы уже не спите? Сейчас я позову доктора. — Проигнорировав просьбу пациентки, сказала медсестра, и выскользнула из палаты.
Эмму жутко мучила жажда, и она готова была уже обратиться к любой из пяти женщин, лежащих в палате. Но долго терпеть ей не пришлось.
Сразу же, выйдя из палаты, медсестра буквально наткнулась на доктора.
— Кирилл Васильевич! Там эта, которая вчера, ну, авария, очнулась, вот. — Затараторила медсестра.
— Наденька, успокойтесь, я как раз к ней иду. Зайди в третью, поменяй капельницу Григорьеву. — Спокойно сказал доктор и направился в палату № 3.
Кирилл Васильевич был знаком с отцом Эммы, так что, как только установили личность пострадавшей, доктор сразу позвонил ему и сообщил о происшествии. И, конечно, отнесся к пациентке с должным вниманием. Открыв двери, он радушно поздоровался со всеми больными и обратился к Эмме.
— Ну, кто тут у нас? Эммочка, деточка! Как мы себя чувствуем? Ну-ка, ну-ка, сейчас мы тебя послушаем… — ласково проговорил Кирилл Васильевич, переставляя стул поближе к Эмме.
И тут началось. Пока доктор просто говорил, Эмма таращилась на него с невероятным испугом, но когда он подошел ближе, с пациенткой произошло нечто невероятное. Она вдруг истошно завопила.
— Черт! Черт! Это же черт!!! Сгинь, нечистая! Уберите его отсюда! Вы что, не видите? Это же черт! Не приближайся ко мне! Уйди! Помогите! — Крик срывался на вопли, Эмма смотрела на доктора глазами еще живой жертвы маньяка.
— Эммочка, успокойтесь, успокойтесь, ну же… О, боже! Надя! Надя! — Доктор уже тоже кричал. — Ну, скорей! Надя, позови санитаров! У нее истерика, живей!
— Не подходи ко мне! Згинь!!! — Вопли уже смешивались с рыком, Эмма выглядела как одержимая. И неудивительно. Как только открылась дверь, Эмма увидела здоровенного черта. Да, да. Именно черта! Он был настоящим, вполне реальным, еще и говорить начал: «Эммочка! Сволочь ты моя мерзкая! Как я тебя ждал! Ну чего таращишься, ты меня боишься? Не стоит. Такие как ты, всегда приходят ко мне. Давай, собирайся, и пойдем домой». Черт скалился своими черными клыками, красные глаза жадно смотрели на Эмму и мохнатые, грязные лапы также жадно тянулись к ней, к Эмме. Ужас! Кошмар! Эмма действительно была в шоке.
Не дождавшись санитаров, доктор на пару с сестрой, едва удерживая «бешеную» пациентку, сделали свое дело, то есть укол. Кирилл Васильевич, обождав пока Эмма немного расслабится, осмотрел ее. Уделив особое внимание зрачкам, он пришел в некоторое замешательство. Доктор еще немного посидел возле больной, затем решительно направился в свой кабинет.
— Максим Федорович? Здравствуйте. Да, да, это я. Вы не могли бы подъехать? Да, это срочно. Жду. — Кирилл Васильевич звонил отцу Эммы, все еще пребывая в недоумении от происшедшего.