В один миг уши пронзил треск, а глаза поймали вдалеке языки пламени, которые становились всё выше и выше, образуя чёрный дым.
Грейс смотрела на взрыв, стиснув зубы так сильно, что заболела челюсть.
Она сжала кулаки, пронзая ногтями кожу и совсем не замечая крови. В голову ударило понимание того, что самые большие опасения стали реальностью. Будто уничтожающий выстрел револьвера.
Из её горла послышался сдавленный стон, который с каждой секундой становился всё громче и мучительней. А через секунду Грейс истерически закричала. Выплеснулась наружу боль, которая переполняла её тело. Истерика, казалось бы, угасшая, возобновилась с новой силой, не позволяя полноценно дышать. Приложив окровавленную руку к груди, Грейс судорожно ловила ртом воздух.
Тело в агонии содрогалось. И вновь из горла вырвался полный страданий вопль, который даже Грейс никогда от себя не слышала.
Она наклонила голову, и к мокрым щекам прилипли растрёпанные волосы. Вцепившись ногтями в землю, Грейс вновь набрала в лёгкие воздух и ощутила острую пронзающую боль в сердце. Хотелось вырвать его из груди и прекратить это убийственное ощущение.
Трясущимися руками она схватилась за голову, впиваясь пальцами в волосы, и вновь посмотрела на горящую ярким пламенем машину.
— Нет, — прошептала Грейс и снова ощутила нехватку воздуха.
Словно в тумане, Грейс медленно поднялась. Едва не падая, она пошла вперёд. Всё уверенней и быстрее. Заикаясь и растирая слезы вместе с пылью по лицу, она шла к горящей машине, будучи убежденной, что сможет чем-то помочь. Веря всем сердцем, что Клинтон жив.
Позабыв о боли, которая настигла при падении, она почти побежала. Ей не могла помешать даже боль. Она не замечала, что прихрамывает.
Вера и надежда — это всё, что у неё было в этот миг. Вера в чудеса. Надежда на лучшее. Без них Грейс сломалась бы, стоило лишь увериться в смерти Клинтона.
Она не была готова терять его. Нет. В её понимании этого не могло случиться. Стадия отрицания случившегося настигла, накрывая с головой. Теперь лишь этим она руководствовалась, пытаясь не сойти с ума.
Приблизившись к машине, Грейс не раздумывая бросилась к пламени, не чувствуя исходящего от него жара.
В огне что-то стреляло и искрилось, но ничего не могло остановить девушку, которая, не веря собственным глазам, пыталась спасти любимого мужчину.
— Клинтон! — она остановилась, понимая, что бессильна и никак не может пробраться внутрь. — Пожалуйста. Ты же не умер. Нет. Нет, пожалуйста. Ты не можешь погибнуть!
Отдалившись на несколько шагов, она остановилась и сжала в руках своё перепачканное землёй платье. Созерцая убийственное пламя, Грейс склонила голову на бок и застыла. Теперь слёз не было. Она лишь смотрела, будто кукла. Будто неживая.
Спустя несколько минут абсолютной апатии её вновь пронзила боль, будто током проходя по каждой клеточке тела. Скривив губы, она выдохнула, подняв глаза к вечернему оранжевому небу. Яркий закат переливался красками с пылающей машиной. Лишь чёрный дым, что поднимался всё выше и выше, перекрывал огненное небо.
Сделав несколько шагов в сторону, Грейс осмотрелась, прищурив заплаканные глаза. Неподалеку лежали некоторые детали машины, а чуть левее, в траве, было что-то ещё.
Грейс медленно прошла вперёд, изучая все детали взорвавшегося автомобиля, и на мгновение застыла, находя взглядом не железный обломок. Чуть дальше в зарослях травы был человек. Клинтон.
Она не верила собственным глазам. Если он не взорвался, значит, Райт врал?
Грейс сорвалась с места. Она бежала к нему так быстро, будто это был кросс её жизни. В эти секунды оставалось лишь молить небеса, чтобы он дышал.
— Клинтон, — всхлипывая, прошептала Грейс и положила его голову себе на колени. Коснувшись двумя судорожно дрожащими пальцами его шеи, она нащупала место, где должен биться пульс.
Горько улыбнувшись, Грейс ощутила, что значит выражение «самый счастливый момент в жизни».
— Ты жив, — едва смогла проговорить она, истерически засмеявшись. — Ты со мной. Клинтон, пожалуйста, открой глаза.
Она легонько похлопала по его щекам, пытаясь привести в чувство. Страх всё ещё не покидал её тело, ведь его пульс ощущался очень слабо, и в любой момент его состояние могло ухудшиться.
Наклонившись Грейс коснулась губами его губ.
— Очнись, милый, прошу тебя.
Легонько гладя его волосы, она смотрела и не могла поверить, что это правда. Он не взорвался вместе со своей машиной. Быть может, судьба дала им второй шанс? И этим научила Грейс прощать любимых. Она никогда бы не пришла к этому сама, если бы не эта ужасающая трагедия, что едва ли не погубила их двоих.
Грейс застыла, как только он склонил голову к земле, откашлявшись.
Клинтон ощущал себя так, будто его переехали поездом. Тело ему не подчинялось. Было сложно даже поднять взгляд.
— Клинтон, — он услышал любимый голос своей очаровательной Бруннеры и приложил усилия, чтобы приподнять голову.
Сощурившись, Клинтон увидел лишь белый свет, который больно резал глаза. И спустя некоторое время смог разглядеть прекрасный ангельский облик Грейси. Первой мыслью стало осознание, что он погиб, и Грейс — это последнее, увиденное в мечтах. Но прищурившись, Клинтон попытался понять, почему она хорошенько хлопнула его по щеке. Ангелы так не поступают. Казалось бы.
— Ты меня видишь, Клинтон? — прозвучал её беспокойный голос.
— Грейси, зачем ты бьёшь меня? — прошептал он, всё ещё не понимая, где находится и что происходит.
— Очнулся! — радостно вскрикнула она и своим громким голосом заставила его скривиться. — Я так рада слышать тебя. Клинтон, ты так сильно напугал меня. Жив! Не могу поверить своим глазам!
Клинтон опешил. После этих её слов ему вспомнились события в машине. Показалось на миг, что это была не реальность, а всего лишь фильм со спецэффектами.
— Я жив.
Начиная понимать, что вообще произошло, он резко попытался подняться. Это было плохой идеей. В голове словно взорвались салюты.
— Как больно.
Присев самостоятельно на траву, он внимательно посмотрел на Грейс. Она таким же ошеломленным взглядом оценила его. И оба всё ещё не могли поверить, что тот ужас закончился, а они оба остались целы.
Клинтон тяжело выдохнул и быстро приблизился к сияющей Грейс, крепко заключив её в свои объятия.
Грейс прикрыла глаза, прослезившись в последний раз. Но уже от переизбытка счастья и понимания того, что все те муки, которые она ощутила при виде взрывающейся машины, позади. Клинтон рядом. Одна мысль заставила её улыбнуться так искренне, как никогда до этого. Все проблемы теперь показались пустяком по сравнению с тем, что случилось в этот горестный день.
Они не могли найти сил, чтобы отдалиться друг от друга. Их накрыло абсолютное спокойствие. Так после цунами успокаивается океан, так наступает период штиля и умиротворения.
— Как ты выжил? — прошептала она, всё ещё прижимаясь к нему.
— Нажимая на тормоз, решил рискнуть и покинуть машину. Она взорвалась сразу после того, как я успел отбежать на пару шагов. Меня, вероятно, откинуло взрывной волной. Значит, Райт немного приукрасил мощь своей бомбы.
Клинтон прервал рассказ, посмотрел на свою руку, которой крепко обнимал Грейс, и его пробрала дрожь. Она была в крови, которая каплями стекала на траву.
— Грейс, — прошептал он, медленно отстраняясь от неё. — Что с тобой?
Она застыла с широко раскрытыми от шока глазами, увидев, о чём идёт речь.
Он вновь коснулся её тела, не находя, где именно то самое повреждение, вызвавшее столько крови.
Клинтон, поморщившись, сделал попытку быстро подняться. Это не вышло с первого раза. В глазах помутнело, а в голове словно били в колокол. Несмотря на свою боль, он помог Грейс встать на ноги.
Она находилась в полном непонимании. Как и он. Происходившее стало для Грейс загадкой. Клинтон же, как и всегда в затруднительных ситуациях, мыслил быстро.
— Надо в больницу. Мой телефон взорвался в машине. Где твой?