— Там, где и твой.
— Понятно. Не переживай. Сейчас мы выйдем на дорогу.
Позабыв о слабости в своём теле, Клинтон положил руку Грейс себе на плечо. Они медленно направились к трассе.
— Поймаем машину и поедем в больницу.
После всего случившегося, после того, как главная опасность осталась позади, Грейс ощутила расслабление. Теперь та самая боль, что пронзила её при падении из автомобиля, вновь дала о себе знать. Тогда она посчитала, что, конечно же, что-то сломала. Но теперь болела не определенная часть. Казалось, что колит всё тело. Везде. Слабость становилась всё заметней с каждым пройденным шагом. Начало мутить в глазах и будто по щелчку пальцев она перестала видеть.
— Клинтон! — панически вскрикнула Грейс. — Я не вижу! Я ничего не вижу!
Клинтон растерялся. Что стало с Грейс за время кошмара, было известно лишь Всевышнему. Он скривился от боли в пояснице, но собрал все силы и, наполненный адреналином от страха за Грейси, скоро взял её на руки и увеличил темп своего шага.
Грейс часто заморгала, ухватившись за шею Клинтона, как за спасательный жилет, без которого она погибнет.
— Больно, — прошептала она, вновь ощутив новый прилив дикой режущей боли, появившейся где-то ниже рёбер.
— Ещё немножко, цветочек, потерпи чуть-чуть, — говорил Клинтон, пытаясь успокоить Грейс. Она, и правда, поддалась панике. С каждой минутой её истерика становилась всё более заметной. Хотя, стоит отдать ей должное, Грейс пыталась держаться стойко. Пыталась. Но у неё это плохо получалось.
Почти добежав до дороги, Клинтон аккуратно поставил её на ноги. Она оперлась на него.
— Как ты, малышка? Ты меня хорошо видишь?
— Да. Уже стало лучше, — её лицо украсило подобие улыбки. Она лишь смотрела на него и всё ещё пыталась осознать до конца, что это не сон, что он жив.
Клинтон вытер слёзы с её щек и крепче обнял, вглядываясь вдаль, чтобы поймать глазами хоть одну машину.
— Когда нужно, так никого нет!
Он уже начал закипать, когда Грейс вновь застонала, уткнувшись носом в его грудь.
Клинтон успокаивающе гладил её волосы и тяжело дышал. Переполненный надежды, он смотрел на дорогу.
— Кто-то едет, — прошептал Клинтон. — Стоять можешь?
Грейс кивнула и, как только автомобиль приблизился, Клинтон оставил её и вышел на центр дороги, не имея желания отпустить эту машину.
Медленно нажав на тормоза, недовольный водитель выглянул из окна и махнул рукой.
— Совсем больной?
Клинтон поспешно подошел к дверце. Наклонившись, он оперся рукой на машину. Уговаривать водителя не пришлось. Он сразу согласился и несколько раз извинился, когда узнал в ненормальном на дороге будущего герцога Норфолка.
***
Клинтон в очередной раз сел на лавку около палаты, в которой обследовали Грейс. Разминая пальцы, он поглядывал на дверь в ожидании, что кто-то выйдет и даст ему вразумительный ответ. Самое ужасное чувство — находиться в неведенье. Привычка всё контролировать здесь не работала. У него не было возможности что-то изменить или хотя бы чем-то помочь.
Потирая подбородок рукой, он тяжело вздохнул. Оставалось лишь ждать. А это самое отвратительное, что можно придумать.
Клинтон прокрутил в голове все последние события и пришёл в шок от того, что они оба пережили. Обычная спокойная поездка в Лондон завершилась истерикой и паникой Грейс вместе с истраченными нервами Клинтона. Сжималось сердце от того воспоминания, как Грейс проливала слёзы в его машине, просила прощения и отказывалась спасти свою жизнь. Вот самый ужасный исход этих событий — если бы она находилась в салоне автомобиля до самого конца. Не факт, что под мощью волны взрыва она бы выжила.
Уткнувшись в свои ладони, Клинтон пытался абстрагироваться от надоедливых мыслей. Но это стало невозможным. Перед глазами был лишь Райт. Из-за него всё случившееся навсегда останется сильным отпечатком на жизни Грейс. Эта девушка сильная, но то, что она пережила, точно повлияет на неё. Она никогда не сможет забыть этот день.
Дверь открылась, и Клинтон, будто по команде, поднялся с места и покрасневшими глазами внимательно посмотрел на доктора.
— Мистер Норфолк, — начал молодой специалист, медленно приближаясь. — Девушка, которую вы привезли, в порядке.
Клинтон поднял глаза вверх и выдохнул. С его плеч будто свалился тяжкий груз, и всё вокруг вновь засияло красками.
— Но есть одна проблема, — продолжил доктор, пожав плечами.
— Какая ещё проблема? — спросил Клинтон, внезапно нахмурившись.
— Оказалось, что девушка, мисс Грейс, была на десятой неделе беременности. К сожалению, мы не смогли спасти плод.
Клинтон окаменел, уставившись на доктора, будто он являлся его худшим врагом. Столь громкая новость сбила его с ног. Разбила напрочь.
— Подождите, не может быть. Она бы заметила, что беременна. Вы ошиблись, — Клинтон предполагал, что всё это лишь маленькая медицинская оплошность.
— Девушка давно имеет небольшие женские проблемы, по этой причине не сочла нужным обратиться к доктору. Она не знала о своём положении. Мистер Норфолк, а вам нужно тоже пройти медицинское обследование. После взрыва явно не может быть всё настолько хорошо, как кажется сейчас. Сотрясение — это минимум, а ещё, что гораздо хуже, возможно внутреннее кровотечение.
Клинтон больше не внимал наставлениям касательно собственного здоровья. Он, не спрашивая разрешения, шагнул вперёд, не секунды немедля. Сложно представить в каком состоянии сейчас Грейс. Он нужен ей. И плевать, на то, что молодой врач сказал повременить с визитами.
Открыв дверь, он застыл на месте, стоило лишь посмотреть на Грейс. Она сидела, поджав колени, хотя медсестра настоятельно повторяла, что пациентке нужно лечь. Грейс будто бы не слышала ничего вокруг. Лишь смотрела застывшим взглядом в одну точку.
Она немного приподняла уставшие веки и, заметив Клинтона в дверном проёме, больно прикусила нижнюю губу. Болезненно скривившись, она вновь опустила взгляд, только бы не видеть его печальные глаза.
Клинтон быстро закрыл дверь, приблизившись к Грейс. Её лицо было мрачнее любой самой тёмной ночи. Горечь отразилась в глазах, когда он аккуратно коснулся её щеки. Собрав все силы, она посмотрела на него и сильнее прижалась лицом к мужской ладони.
Словно разучившись говорить, Клинтон привлёк Грейс в свои объятия и крепко зажмурился, ощутив всхлипы её содрогающегося тела.
Грейс пробрало до дрожи. Она уткнулась лицом в его плечо, впиваясь ногтями в свои руки. На них останется не один отпечаток после сегодняшних событий. Когда ей сказали, что она потеряла ребёнка, всё вокруг будто бы остановилось. Грейс не могла поверить в то, что уже не первую неделю носила под сердцем малыша. Маленького вредного ребятёнка, который был бы похожим на своего отца. На Клинтона. Её мечты могли стать реальностью. Но рухнули в один миг.
— Грейси, всё наладится. Нам нужно пережить это, — прошептал Клинтон, коснувшись губами макушки её головы. — Мы вместе справимся со всем.
— Если бы я не была в той машине, он бы не умер, — едва слышно произнесла Грейс. — Если бы я не отталкивала тебя так долго, мы бы не сели в эту машину. Я виновата в смерти нашего ребёнка.
Клинтон был недоволен привычкой Грейс во всём винить себя. Он обхватил её голову двумя руками и заставил посмотреть на него.
— Грейси, это лишь стечение обстоятельств. Если мы будем строить цепочку из «если бы», то так можно и прийти к тому, что мы с тобой вообще могли не узнать друг друга. Если бы не привычка твоего брата попадать в неприятности. Виновен лишь Райт. И я даю слово, что он поплатится за содеянное.
Клинтон внимательно посмотрел в грустные заплаканные глаза и заметил, что она слушает его и, кажется, не собирается отрицать. Это порадовало. Наверняка, от недостатка сил Грейс не может вступить в спор. Иначе уже забросала бы аргументами.
— Вместе мы справимся с любыми неприятностями, — завершил он и заправил ей локон волос за ухо. — Согласна?
Грейс кивнула несколько раз, поджав губы, и вновь прильнула в его объятия, ощущая небывалый уют в его руках. Самое комфортное место с любимым мужчиной. Когда-то она не понимала этого выражения. Казалось, Стива любила, но не было такой тяги к его прикосновениям. С Клинтоном иначе. Совсем по-другому. Он показал ей, как это — действительно находиться в любви. Вероятно, он стал единственным хорошим, что с ней случалось за всю жизнь.