Грейс хотела было остановиться, ожидая, что Клинтон сделает то же самое, проявив вежливость к девушке, пожелавшей ему выздоровления. Но он поступил иначе, ответив на приветствие едва заметным кивком головы. Толком не взглянув на прислугу, Клинтон продолжил свой путь.
— Вы бестактны, — шёпотом подметила Грейс, совсем не заботясь о том, что позволяет себе слишком много.
— Меня это не волнует.
— Я прошу прощения за свою прямоту. Это не моё дело, — виновато проговорила Грейс, ускорив шаг, чтобы идти бок о бок с ним.
Клинтон на мгновение опустил голову и посмотрел ей в глаза.
— Ничего. Я начинаю привыкать к тому, что ты сначала говоришь, а потом думаешь, — он слегка приподнял брови и прикоснулся указательным пальцем к виску. — Это признак твоей эрудированности и воспитания.
Грейс сжала губы в трубочку, чтобы не расплыться в ехидной улыбке, спровоцированной очередной дозой неджентльменских выражений. Наверное, их взаимная антипатия никогда не прекратится.
Грейс резко остановилась, услышав голос Маргарет за дверью кабинета, в который надо было войти вместе с Клинтоном.
— Мистер Норфолк, подскажите, где здесь дамская комната, — резко бросила она первое пришедшее на ум. Нужно было что-то срочно предпринять!
— Прямо по коридору, направо и потом налево, — проговорил Клинтон, указывая в сторону. — Если заблудишься, здесь на каждом шагу прислуга.
Грейс быстро повернулась на каблуках. С каждой секундой её шаг ускорялся. Она услышала позади закрывшуюся дверь и с облегчением выдохнула. На этот раз у неё получилось скрыться от Маргарет. Вот только этой маскировки надолго не хватит.
Грейс шла, следуя указаниям Клинтона и оглядываясь по сторонам, чтобы понять, где в этом царском месте уборная. Перед ней было три двери, и она не могла догадаться, что скрывается за каждой из них.
Грейс подёргала первую ручку и не прогадала. Она вошла внутрь, остановившись возле позолоченной раковины. Отражение в зеркале показало бледную и перепуганную незнакомку, бывшую минуту назад Грейс.
— Когда я наконец избавлюсь от этой проблемы? — отчаянно прошептала она и с тяжёлым вздохом опустила голову.
Этот день добавил новую трудность: безумную сумму денег за разбитый новый спорткар надо было где-то найти и выплатить Норфолку. Нездоровая любовь со Стивом выбивала из колеи. Грейс с каждым днём всё больше становилось тусклой и разбитой. Райт Эванс и его ненормальное задание уничтожить конкурента напоминали дамоклов меч, нависший над головой. Наименьшей из проблем был Клинтон Норфолк. Да его вообще грех было называть проблемой. Он единственный, кто вызывал в ней положительные эмоции, которые, правда, часто разбавлялись негативом. Даже маленькие перепалки с ним казались забавными. Клинтон был олицетворением порочности. Ночные гуляния, множество девушек, недостаток вежливости и переизбыток гордыни. Но было в нём и что-то совсем другое. То, что он упорно отказывался показывать окружающим. Норфолк хорошо разбирался в людях, мог быть простым, весёлым и даже нежным. Он же называл её цветочком. Хотя из его уст это звучало, как оскорбление, ведь подразумевалась не роза, а бруннера. Тусклый и неприхотливый цветок.
Грейс гордо приподняла подбородок, глядя на своё отражение.
— Возьми себя в руки! Ты не имеешь права бояться, Грейс Смит. Впереди долгий и сложный путь. Нет времени на страх.
Пока внутри не погас огонёк уверенности, Грейс целенаправленно вышла и медленным шагом направилась в сторону кабинета Маргарет. Она должна была каким-то образом дать внятный ответ, почему работала ассистенткой её сына даже после того, как получила отказ.
В голове крутилось множество вариантов, но ни один не был хоть отчасти подходящим. Все, что она могла сказать, было бы неправильно. Грейс поступила плохо. Она обманула их всех.
Грейс резко остановилась перед входом в кабинет, услышав гневный женский голос. Она замерла, взявшись за ручку двери, и прислушалась к разговору в комнате. Там шла совсем не милая беседа родителей с сыном.
— Не удивлюсь, если это ты подстроила покушение на моего сына, Элла, — гневный голос Маргарет прогремел на весь кабинет.
Элла сложила руки на коленях, сидя на стуле и выпрямив спину. Она всеми силами пыталась быть вежливой, но такое обвинение не могло остаться без ответа.
— Маргарет, не сравнивай меня с собой. Я никогда не стану покушаться на жизнь человека, — проговорила Элла, и голос её был тихим. Даже нежным. Эта женщина никак не могла проявить агрессию, которой так искусно пользовалась Маргарет.
— О чём ты говоришь? — Маргарет наконец-то остановилась, прервав свою бесконечную ходьбу из одной стороны комнаты в другую.
— Все мы знаем, что ты убила первенца Генри. Не смей меня обвинять в поступке, который можешь сделать сама.
Маргарет сжала зубы, собираясь с силами. Казалось, она могла бы испепелить свою соперницу одним взглядом.
— Элла, не обвиняй мою мать в подобном, — застоявшееся молчание прервал спокойный и уверенный голос Клинтона. — Прекрати, иначе разговаривать будем по-другому.
Уильям резко поднял взгляд на старшего брата, недовольно приподняв брови. Только что прозвучала открытая угроза в сторону его родной мамы. Но сказать он ничего не смог. Уильям тут же молча опустил голову, нервно постукивая пальцами по столешнице.
Элла нервно сглотнула, ощущая на себе гнев Клинтона, который по какой-то причине всегда действовал на неё устрашающе. На энергетическом уровне.
— Клинтон, — начала она, робко поднимая взгляд на старшего наследника. — Ты знаешь, что я права.
Расслабленно сидя в кресле, он закинул ногу на ногу и, скрестив пальцы, пристально посмотрел на заклятого врага своей матери. Да, Элла была права. Маргарет покушалась на жизнь первого ребёнка его отца. Это было давно известным фактом. Мальчик погиб под колесами машины. Тогда Клинтону исполнилось шесть, а старшему брату Дэвиду — восемь. Дэвид был главным наследником. Маргарет сделала всё, чтобы таковым стал Клинтон. Она была женщиной беспощадной, и в её глазах горела лишь жажда власти. Ничего больше. Она чудесным образом доказала свою непричастность к данному инциденту. Но спустя года Клинтон смог узнать правду. И по сей день не простил мать за этот поступок. Даже если она сделала это ради него.
— Я повторяю в последний раз, Элла. Ты перестанешь клеветать на мою мать, — чётко проговорил Клинтон, и глазом не моргнув. Он не мог согласиться с Эллой и пойти против собственной матери. Чтобы ни было, надо защитить Маргарет. Он будет стоять горой за её честь. Несмотря на то, что никогда не сможет по-настоящему простить её.
Элла обреченно покачала головой, грустно улыбнувшись.
— Сын весь в свою мать. Оба бессовестные и безжалостные. Оба убийцы! — прорычала она сквозь зубы, не в состоянии больше находиться в тени этих людей.
Грейс, которая слышала каждое слово и пыталась сдержаться, чтобы от шока не издать ни звука, прикрыла рот ладонью. Услышанное о Маргарет стало головокружительным потрясением. Но куда хуже то, что Элла назвала убийцей не только Маргарет, но и Клинтона. Что это значит?
— Мама! — негодующий голос Уильяма нарушил наэлектрезованную тишину.
— Уильям, твой брат убил человека и спокойно продолжает жить дальше! — Элла будто взорвалась, как бомба замедленного действия. Она слишком долго молчала хранила эту тайну в среде семьи. — Патриция и Генри продолжают ему во всём потакать, оставляя тебя всегда на втором месте. Хватит с нас этого унижения, Уильям. Ты должен стать очень важным человеком, но у меня такое ощущение, будто это место займёт Клинтон. А это убийца! Как можно продолжать относиться к нему так, словно он в этом доме король?
Клинтон склонил голову на бок, никак не показывая, что каждое слово этой женщины резало по сердцу, возвращая былые воспоминания.
— Элла, что ты хочешь? — проговорил он, медленно поднявшись. — Да, одиннадцать лет назад я убил человека. Согласен, что не достоин титула герцога после такого поступка. Я отдал это место Уильяму. Что тебе ещё не нравится?