Клинтон дал Грейс выходной, поэтому пропала необходимость ехать в компанию. Но в этот день она была освобождена от работы ассистенткой, а не новоявленной помощницы горничной.
Утром Грейс проследила за Клинтоном, выглянув через окно на третьем этаже. Чтобы он не заметил. Она просто смотрела. Хотя больше всего хотелось выйти к нему и просто пожелать хорошего дня на работе. Но сделать этого она не могла. Он игнорировал её, как только мог. Грейс совсем отчаялась в своих попытках хотя бы немного наладить с ним отношения. Клинтон оказался безумно упертым! Он настолько презирал ложь, что даже не пожелал выслушать оправдания.
Она тяжело выдохнула и взглянула на вошедшую в дом улыбчивую девушку. Сара что-то сказала охраннику, с которым явно была очень хорошо знакома, и заперла за собой дверь.
Только после этого она оценивающе посмотрела на Грейс. Её глаза засияли. Грейс предположила, что эта коварная обольстительница ночь не спала от радости, узнав, кто будет её помощницей.
— Какие люди! Помнится, я приносила тебе кофе. Теперь-то всё будет наоборот, моя дорогая, — пропела с наслаждением Сара.
Грейс закатила глаза, будучи не в силах сдержать эмоций. Сара вызывала у неё негатив, отравляя каждую клеточку тела. Казалось, эта девица ещё более раздражительна, чем Джоан. Хотя стоило бы устроить конкурс на то, кто из них способен вызвать больше антипатии.
Клинтон нанимал на работу одних красоток со стервозным характером. Грейс задумалась. Могла ли она подойти под это описание? Вряд ли. Грейс считала себя привлекательной, но она точно не обладала ядовитым характером. Хотя Клинтон частенько говорил иное.
В ответ на слова Сары Грейс учтиво промолчала. Она удивилась этому. Молчать и не язвить ей всегда давалось сложно.
Сара по-хозяйски осмотрела гостиную и, положив руки на пояс, приняла позу надзирателя. В приказном тоне она произнесла:
— Займёшься первым и вторым этажом. А я третьим.
— Я не успею убрать два этажа. Здесь комнат двадцать. О чём ты? — Грейс шокировали такие задания Сары. Это до чего надо быть злобной змеёй, чтобы не понимать элементарных вещей? Она вообще видела масштабы этого особняка?
— Это твои проблемы. Я буду давать отчёты Клинтону о проделанной тобой работе. И он сам решит: нужна ли ему такая прислуга или нет.
Грейс фыркнула, отвернувшись от Сары. Её ехидная ухмылка выглядела злобнее, чем у любого маньяка.
Весь день Грейс была занята уборкой дома. Казалось, нечего вымывать в этом дворце. На белом полу не было ни единого пятнышка. Пыль вовсе не успела осесть на мебель. Всё аккуратно располагалось по местам. И что здесь убирать? Сара же так не считала. Она заставила Грейс отчищать этот дом по-новому. Не самое приятное чувство — подчиняться горничной, которая действовала на неё раздражающе.
Грейс поднялась, вытирая со лба капли пота. Оглянувшись, она с облегчением поняла, что на сегодня всё. Теперь больше всего хотелось в душ и просто завалиться спать в мягкую постель.
Она посмотрела на вошедшую в зал Сару, которая несла на разносе кофе. Сделав неуклюжий шаг и вывернув руку, эта наглая девица вдруг опрокинула всё содержимое на пол.
Грейс застыла, широко распахнув глаза и глядя на то, как Сара мастерски изобразила на своём лице мину огорчения.
— Какая я неуклюжая! — проговорила она сценическим голосом. — Убери здесь.
Грейс на мгновение застыла, будто каменная, и лишь после того, как Сара собралась спокойненько покинуть помещение, возразила:
— Нет уж. Сама перевернула, сама и убирай!
— Не подчинишься приказу? Ты хоть помнишь, что я всё могу рассказать Клинтону?
— А мне плевать. Хуже того, что он мне уже сделал, быть не может, — проронила Грейс, выплёскивая накипевшее изнутри. — Так что вперёд. Иди и рассказывай. Вы уже оба мне надоели. Что ты, что твой работодатель! Вам не под силу быть вежливыми и добрыми людьми! Одна желчь внутри!
Сара замолчала, опустив взгляд. Грейс не поняла этой реакции. Неужели она не станет оспаривать такое громкое заявление? Весьма удивительное поведение со стороны горничной.
Грейс резко обернулась и также быстро притихла, увидев перед собой Клинтона.
Она распахнула глаза и даже не моргала. Он был абсолютно серьёзен. На его лице не замечалось ни грамма гнева. Но почему-то спокойствие Клинтона хуже влияло на её состояние.
— Как хорошо, что ты не видишь свою желчь, Грейс. Так жить гораздо проще, — Клинтон говорил холодно. И взгляд был соответствующим его тону.
Грейс буквально разморозили его слова. Она чувствовала, что переборщила с высказываниями о нём. Но поддаваться не собиралась. Этот человек не может её даже выслушать. Она бы никогда не стала шпионом, если бы на то не было весомой причины. А вот Клинтон спокойно может позволить себе взять девушку силой. Может легко упрятать мать своего брата в подвал. Может послать своих людей избить человека, чтобы не марать руки самому. Запросто отдаёт приказ подстрелить человека. Это точно не равноценно тому, что сделала она.
— Я поступаю плохо только ради тех, кого люблю. А ты делаешь это, потому что сам такой человек и привык причинять другим боль, — проговорила Грейс и, подхватив губку для уборки, прошла мимо, добавив напоследок: — С Вашего позволения, мистер Норфолк, я удалюсь.
Клинтон проводил её взглядом. Эта девушка вела себя так, будто во всем виновата не она, а он. Невероятно, как женщинам удаётся всё перекрутить в свою пользу!
Он закатил глаза, встречая очередную женскую манипуляцию. Когда девушка злится, лучше мужчине не продолжать тему, которая выведет её на эмоции ещё больше. Клинтон в свои года это уже осознал. И теперь он не стал доказывать, насколько сильно она была не права. Пусть лучше успокоит нервишки. Тогда он всё доступно ей объяснит. А пока бесполезно.
Грейс обманывала его достаточно долго, раскрывая Райту Эвансу тайные планы NGC. Маргарет Норфолк отомстила Грейс сполна, упрятав лживую ассистентку в одно помещение с рабынями на торгах. И как можно было ещё что-то говорить ему наперекор теперь, когда он спас её из рабства даже после подлого предательства?
Клинтон просто не смог оставить Грейс там на растерзание волкам. Какой бы искусной лгуньей ни была эта юная леди, не получалось даже представить, что кто-то причинит ей вред, что кто-то будет касаться красивого и соблазнительного тела. Клинтона одолевало чувство собственности. Кем бы ни была Грейс, что бы она ни делала, он не мог позволить ей попасть в другие руки. Она давно уже принадлежит ему, и пока Клинтон не передумает, это будет неизменным.
***
Пять следующих дней Грейс совсем не заметила. Она каждую секунду была чем-то занята. Клинтон загрузил её неисчислимым количеством дел. Он буквально издевался. Ассистенткой она делала не только свою работу, но ещё и должна была помогать Джоан. Секретаршу этот момент очень даже обрадовал. В доме Клинтона Грейс убиралась без права на передышку. Ложась в постель, она засыпала сразу после того, как закрывала глаза. Не было даже минуты, чтобы просто посидеть и подумать.
Вечером к Клинтону на работу приходила та блондинка по имени Адриана, которой она когда-то отправляла цветы от его имени. Это Грейс было не по душе, но времени на то, чтобы думать и тут не находилось.
Но теперь момент задуматься настал. Когда Грейс вошла в кабинет своего слишком уж строгого начальника, она увидела его, стоявшего около своего рабочего места. Длинноногая соблазнительная Адриана сидела на краю стола, касалась рукой плеча Клинтона и, подняв голову, нежно целовала его шею.
— Как много девушек было на твоём столе, Клинтон? — бесцеремонно бросила Грейс.
Она сразу привлекла к себе внимание.
Адриана похлопала ресницами, чтобы прояснить для себя, кто посмел такое сказать. Она не могла ожидать такой наглости.
— Я давал тебе разрешение войти? — абсолютно спокойно спросил Клинтон.