— Мне не нужно твоё разрешение.
Грейс прошла вперёд и остановилась около этих голубков, которые теперь раздражали больше, чем кто-либо существующий на земле.
— Что за наглость? — с важным видом поинтересовалась Адриана.
Грейс перевела красные уставшие глаза на эту девушку с её явно завышенным эго.
— Это ты нашел мне замену? — проговорила Грейс, оценивающе разглядывая соперницу.
— Давай начнём с того, что это ты была заменой Адриане, — отрезал Клинтон, сделав шаг навстречу Грейс. — А закончим наш разговор тем, что ты покинешь мой кабинет.
Грейс замолчала, уставившись на Клинтона. Она скрестила руки на груди, принимая оборонительную позицию. Ему отлично удалось ранить её этим высказыванием. Грейс — замена. Игрушка. Этого она и боялась. А ведь Клинтон обещал, что не будет играть с нею. Не будет использовать. Он сказал это лишь из злости. Но как же болезненно это подействовало! Естественно, после того, как правда раскрылась, он не будет таким же, как раньше. Она это отлично понимала, но никак не могла принять.
— Сколько же таится в тебе жестокости, — прошептала Грейс, будучи не в силах повысить голос. — Как жаль, что я влюбляюсь только в тиранов.
Клинтон буквально остолбенел, потеряв нить своей стабильной уверенности. Он засмотрелся в грустные глаза Грейс, которые сейчас были так опечалены, что казалось ещё чуть-чуть — и по её щекам потекут слёзы. Она назвала его тираном. А ещё, и это было важнее, сказала, что влюбилась в него. Это стало больше, чем неожиданностью. Он совсем не знал, что должен был ответить, что надо сделать.
Клинтон лишь напомнил себе ту картину, когда Грейс бежала к нему от Стива. Она нашла в нём свою защиту и единственную поддержку. Припомнилось, сколько ссадин было на её теле, какой измученной и перепуганной она тогда была. Стив действительно тиран. Но Грейс искренне любила его, несмотря ни на что. И теперь Клинтон увидел себя со стороны. Он оказался ничем не лучше того самого Стива. Он же овладел телом Грейс. Зверски. Без её воли. Наказывая за то, что считал нужным. Но разве есть в мире хоть какая-то причина, чтобы принудить слабую девушку к тому, что желает сильный мужчина? Категорически нет.
Грейс не могла понять, почему Клинтон просто смотрел на неё и ничего не отвечал. Не язвил. Лишь всматривался в её глаза, доводя до дрожи своим взглядом.
— Адриана, ты можешь идти, — сказал ровным голосом Клинтон.
Ответом было лишь хлопание ресниц ошарашенной блондинки.
Грейс тоже растерялась. Она ощутила, как сердце начало биться быстрее. Адриана спрыгнула со стола и, подхватив свою сумку, с недовольной физиономией собралась выйти.
— Нет, пожалуйста, — бросила Грейс, даже не подумав о том, что говорит.
Клинтон и Адриана уставились на ассистентку с недоумением.
— Не оставляй меня с ним наедине, — проговорила Грейс, посмотрев на Адриану практически умоляюще.
В памяти Грейс вспышками проявился тот день, когда она оставалась с Клинтоном один на один в этом кабинете. В последний раз он изнасиловал её. И она даже представить не могла, что будет настолько страшно вновь быть здесь вместе с ним.
Адриана растерянно подняла взгляд на Клинтона.
— Как это понимать? — спросила она.
— Выйди, — голос Клинтона стал грубее.
Адриана ещё несколько секунд просто стояла и пыталась хоть немного понять, что происходит между Клинтоном и его ассистенткой. Она перевела взгляд на Грейс и заметила, в каком несчастном состоянии та находилась. Что-то здесь неладно! Грейс выглядела неважно. Её ещё и колотило так, будто она сейчас же упадёт в обморок.
Адриана кивнула Клинтону, решив не вмешиваться не своё дело и медленно, виляя бёдрами, направилась к выходу.
Как только дверь за пассией Клинтона закрылась, Грейс закрыла глаза и прерывисто выдохнула, пытаясь успокоиться. Она вспомнила, что однажды уже переживала этот момент. Но только со Стивом. Он пугал её не меньше, чем Клинтон теперь.
В кабинете повисла тишина. Клинтон лишь с огорчением следил за тем, как Грейс пытается успокоиться.
— Грейси, — проговорил он. — Ты в порядке?
Она вздрогнула и быстро открыла глаза. Когда рядом был ещё кто-то, Грейс могла быть собой. Отвечать язвительно, как он заслужил. Но оставшись с Клинтоном наедине в закрытом помещении, она ощутила, как что-то пошло не так. Она трепетала, будто раненая голубка. И точно не могла представить, что окажется настолько слабой перед ним. А взять себя в руки стало невозможно трудным.
— Да, — ответила Грейс спустя длительную паузу.
— Нет, ты не в порядке, — сказал он и попытался сделать к ней маленький шаг.
На это Грейс ответила, отступив назад.
Клинтон остановился. Вспомнилось, как подходил к ней, когда она узнала, что он — убийца. Даже тогда Грейс была несокрушимой. Она боялась, но стояла и ни шагу не сделала от него, уверенно глядя в глаза. До чего он довел её, если теперь Грейс стала настолько сильно бояться просто находиться рядом?
— Я не причиню тебе вред, — спокойным, утешительным тоном сказал он, изучая её состояние. — Больше не причиню.
Грейс смогла посмотреть в глаза Клинтона. Он, и правда, не смотрел на неё с былой враждебностью, но эти глаза пугали и без плохих помыслов.
— Грейс, я хочу принести извинения за то, что сделал, когда узнал правду о тебе, — сказал Клинтон, и голос его, казалось, действительно звучал виновато. — Ты нанесла мне удар, но я не должен был отвечать на него таким образом. Это было жестоко. Это был поступок, недостойный настоящего мужчины. Я признаю это. И мне жаль.
Грейс продолжала смотреть в его глаза. Она верила ему. Он раскаивался в содеянном. И ей Клинтон казался искренним. Как же сильно Грейс ненавидела в себе эту предательскую черту — видеть в мужчине лишь хорошее, закрывая глаза на те ужасы, что он способен сотворить! Она без устали продолжала верить, что он изменится. Но пора бы уже научиться на собственных ошибках, понять, что люди не меняются.
Прощать уже второго мужчину, который использовал её, причинил непоправимый вред психике, было нельзя. Хотя и безумно хотелось. Клинтон ведь тоже не простит её. Даже несмотря на эти извинения.
Он вновь сделал попытку приблизиться к ней. В этот раз получилось. Грейс не сделала ни шагу назад.
— Мне очень жаль, что всё вышло именно так. Было бы хорошо, если бы ты не была шпионом Эванса. И было бы не настолько плохо, если бы я не сделал то, что сделал, — продолжил Клинтон. — Мы всё испортили. Оба.
Грейс опустила взгляд, задержавшись им на груди Клинтона. Она застыла, обдумывая его слова. Он прав. Они оба испортили всё то прекрасное, что было между ними. Она буквально взлетала в небеса, когда думала о Клинтоне. Теперь её сердце продолжало что-то чувствовать к Клинтону. Но это уже было не то, что раньше.
— Я могу идти? — спросила Грейс.
Клинтон смотрел на прекрасное юное создание. Он не мог понять, как можно всё ещё держать её рядом с собой. За предательство она заслуживала худшего наказания. Но что-то его сдерживало. Он злился на неё, презирал и ненавидел, но не мог отпустить.
На её вопрос Клинтон лишь кивнул, позволяя выйти.
***
Вечер Грейс провела рядом со своим начальником на гонках в Cars Inc. Соревнование разных марок машин стало обязательным мероприятием для владельцев автомобильных компаний. Это было отличной рекламой и успешным маркетинговым ходом. Трансляция проходила по кабельному каналу и в интернете. Трибуны занимали десятки тысяч людей, которые больше всего желали посмотреть на масштабное зрелище. А вот владельцы машин получали отличный гонорар после подобных выездов.
В вип-ложе уже собрались практически все. В одной стороне с Клинтоном как всегда была Джоан и его брат Уильям. Грейс же пришлось тоже находиться с ними в качестве поддержки, хотя она вряд ли желала проводить вечер с Клинтоном. Быть с ним и не иметь возможности даже поговорить — это сложно.
Опаздывал лишь Райт Эванс.
— Как твоя мама, Уильям? — спросила Джоан, доедая канапе.
— Долго приходила в себя, — ответил Уильям. — Так и не смогла сказать, кто сделал с ней это.