Она резко откинула одеяло, подвергнувшись весьма странным и неожиданным мыслям в голове. Свесив ноги с кровати, Грейс поспешно накинула на тело шёлковый халат, который ей выделила Молли, и осторожными шагами направилась к двери. Она вышла, но её уверенность, казалось, так и осталась в комнате.
Грейс остановилась перед спальней Клинтона. Если ей не суждено быть с ним, она рискнёт в заключительный раз. Потому что просто так забыть его и уйти невозможно.
Поступит ли она несправедливо, если пойдёт ночью к мужчине, который ей не принадлежит? Это будет некрасиво по отношению к матери его будущего ребёнка? Нет? Без разницы. Она сделает так в последний раз.
Взявшись за ручку, Грейс резко толкнула дверь и тихо вошла в тёмную комнату, которую освещал лишь лунный свет. Мелкими шагами она приблизилась к кровати. Опоздала. Клинтон как нормальный человек уже видел не первый сон. В отличие от неё.
Грейс слегка прикусила губу, наблюдая за ним, спящим. Даже во сне Клинтон напоминал того самого строгого начальника. Казалось, он даже в таком состоянии был способен раздавать приказы.
Она улыбнулась своим мыслям, слегка подняла одеяло и осторожно забралась в постель, легонько прижавшись спиной к спящему и на редкость милому Клинтону.
Улыбка не сходила с её лица до того самого момента, пока она не услышала его голос.
— Сколько нужно иметь наглости, чтобы сделать это? — сказал Клинтон, поразившись её поступку.
Грейс сделала паузу, после которой ответила таким тоном, словно ничего необычного не случилось.
— А с тобой без наглости нельзя.
Она ощутила, как сердце забилось быстрее в ожидании его реакции. Что стоит ожидать? Он сейчас же выставит её за дверь? В момент своих размышлений Грейс получила ответ: Клинтон лишь обхватил её тонкую талию рукой и крепче прижал к себе, уткнувшись лицом в её волосы, которые приятно пахли ванилью.
— Я рад, что ты пришла, Грейси.
Она выдохнула. Этот ответ согрел её душу, но лишь немного успокоил раненое сердце.
Они оба долго молчали, наслаждаясь каждой секундой проведённой вместе. Что-то точно изменилось. Казалось, на миг стало спокойней. Долго мучившее их легло на дно, оставив лишь приятное чувство, что именно сейчас всё так, как должно быть. Для них двоих.
— Ты спишь? — прошептала Грейс.
— Нет, — ответил он.
Грейс повернулась на другой бок, чтобы посмотреть в его глаза, в которых отражался тусклый свет. Луна, будто подыгрывая ей, препятствовала тьме и позволила увидеть реакцию Клинтона на её следующий вопрос.
— Ты поверил мне? Я не выдала твою тайну Райту. Я, правда, не хотела причинить тебе вред. Поверь, пожалуйста. Ты стал единственным человеком, которого я была готова защищать, не смотря на последствия. Я…
— Верю, — он перебил её поспешный монолог.
Грейс подняла глаза, изучая его лицо. Он смотрел на неё, не отводя взгляда. Смотрел с той самой нежностью, которую она не видела слишком долго. С момента, когда покинула дом Дилана. Тот день стал последним, когда получалось действительно жить, а не существовать.
Грейс ждала этого ответа так долго, что теперь он казался скорее сном, чем правдой. И, осознавая его реальность, она едва сдерживала эмоции.
— Спасибо, — прошептала Грейс.
— Грейси, — начал он, вглядываясь в её влюблённые глаза. — Мне так стыдно за то, что я сделал с тобой.
— Ты уже говорил. Я тоже верю в твоё раскаяние.
— Мне мало того, что ты веришь, цветочек. Я поступил необдуманно. Это было жестоко. Мне противно от одного понимания, что я мог это сделать.
Грейс грустно улыбнулась, коснувшись его груди. Она медленно провела ладонью выше, останавливая ласковое движение на его шее.
— Мне достаточно того, что ты всё понял и больше не сделаешь так.
Клинтон смотрел на неё и поражался, насколько эта девушка была готова к прощению. Она способна забыть всё. Грейс не останавливало даже то, что он практически изнасиловал её! А как издевался потом? Унижал, заставлял делать грязную работу, не давал ни секунды свободного времени. Грейс всё простила. Сколько нужно иметь милосердия внутри, чтобы закрыть глаза на это?
— Ты прощаешь всё тем, кого любишь, — сказал Клинтон. — Хотя обещала себе, что больше никто тебя не обидит.
Грейс промолчала, понимая, что эта правда. Она не выполнила данное себе обещание. Говорила, что больше никто не сможет поступать с ней так, как Стив. Но вновь позволила случиться этому. Только уже из-за Клинтона.
— Я знаю, — проговорила тихо Грейс.
— Главное, чтобы рядом с тобой был тот человек, который не станет пользоваться этим, — сказал Клинтон. — Иначе ты обречена прощать гадкие поступки всю свою жизнь. И несмотря на то, что я уже сделал, можешь не сомневаться в том, что никогда больше себе подобного не позволю.
Грейс в недоумении посмотрела ему в глаза.
— Зачем ты говоришь это?
— Я больше не отпущу тебя, Грейс. И если ты позволишь, я всё исправлю.
Грейс была шокирована подобным заявлением. Отправившись к нему, она точно не предполагала услышать такие громкие слова. Она пришла в эту комнату, чтобы побыть с Клинтоном в последний раз. Но теперь стало ясно, что он настроен продолжить их отношения, видит совместное будущее, несмотря на все преграды, которых немало.
Единственным, вызывающим тревогу у Грейс, была противная мысль о том, что всё лишь его очередная игра с её и без того раненым сердцем…
— Клинтон, у тебя будет ребёнок, — произнесла она, отвлекаясь от назойливых размышлений.
— По-твоему это смертный приговор для меня?
— Нет, но…
— Никаких но, — категорично заявил Клинтон, но тут же смягчился и прижал Грейс к себе. — Я скучал по тебе, мой цветочек.
Она прикусила нижнюю губу, пряча заманчивую улыбку. Грейс пыталась реагировать как можно проще на всё происходящее, ведь не до конца верила в то, что это реально. Но это совсем не удавалось. Грейс ощущала себя самым счастливым человеком на земле. Быть снова в объятиях любимого человека — это просто непередаваемо. Волшебно. Даже в её мечтах не было так хорошо. Настолько уютно она себя никогда не ощущала. Теперь-то, появилась возможность убедиться, что её место рядом с Клинтоном. Иначе она просто не сможет жить.
Грейс почти забыла, как дышать, ощутив прикосновение его губ к своим. Она действительно желала этого больше всего на свете. И оно наконец-то случилось. Будто исполнилась мечта, которая казалась невозможной.
Она отвечала на поцелуй с трепетом, словно боялась упустить этот момент. Наслаждалась каждой секундой. Казалось, что всё может просто в один миг закончиться, как было в прошлый раз.
Грейс ощутила, как его нежность стала перерастать в грубость. И пришлось отметить, что ей это безумно нравилось. Он дернул за тонкий шелковый поясок халата и распахнул для себя обнаженное тело очаровательно юной девушки. Одним движением Клинтон поднялся на локтях, нависая над ней всем телом.
Грейс едва сдержалась чтобы не издать и звука, ощущая то, как он возбужден. Она прикрыла веки, изгибаясь под жарким телом Клинтона. Одно касание его губ к её чувствительной груди и Грейс не смогла сдерживать стон. По мышцам ее плоского живота пробежал огонь наслаждения, как только его ласковый поцелуй стал ощущаться ниже. Не отвлекаясь от процесса, Клинтон медленно опустил руку к горячей нежной коже, продолжая свои изощренные ласки.
Её дыхание участилось, вместе с нарастающим наслаждением, которое проходило током под кожей.
Клинтон в миг поднялся выше и его требовательные губы припали к её рту. Он призывал ее отклик, побуждал ее, умоляя ответить.
Грейс едва открыла веки, как только перестала ощущать сладость жаркого поцелуя. Она приоткрыла губы, слегка облизывая их языком и коснулась тонкими пальцами его возбужденной плоти.
Грейс готова была умолять Клинтона, чтобы он не мучил её и сделал то, чего они оба жаждут. Её тело пылало желанием. Но Клинтон был неумолим. Он слишком любил смотреть на лицо девушки, когда она готова отдать всё, чтобы он проник в её разгорячившиеся тело.