— Вы правы. Моей уверенности нет предела, — Клинтон закатил глаза, демонстрируя, что иногда он чересчур самоуверен и это не всегда хорошо. Как, например, в случае его поведения с Грейс. — Прошу прощения, я отойду.
Он поспешно прошёл мимо нескольких гостей, останавливаясь, чтобы поприветствовать каждого и переброситься хотя бы парочкой фраз в знак вежливости. Вскоре Клинтон сумел пробраться к скучающей Грейс. Она осматривала накрытую тканью машину, которую должны были представить на этом мероприятии.
— Тебе понравится, — отвлек её внимание голос Клинтона.
Грейс повернула голову в его сторону.
— Уверена, так и будет.
Она подарила ему легкую улыбку.
— Ты не создаёшь плохих машин.
— Разумеется, — без доли сомнения заявил Клинтон.
Грейс слегка приподняла брови. Не стоило ждать простых слов благодарности от Клинтона Норфолка. Он знал, что хорош в своём деле и даже не пытался скромно скрыть этот факт.
— Зря ты ушла с должности моей ассистентки, Грейси. Уверен, тебе бы не помешала хорошая зарплата, чтобы снять хотя бы нормальную квартиру, а не скитаться у Джона.
Грейс смотрела в его глаза. Они хорошо выдавали чувства Клинтона. И он был обеспокоен тем, где пребывает Грейс в последнее время.
— Я сделала правильный выбор. И, чтобы ты знал, сейчас работаю не только официанткой.
Она довольно кивнула, показывая, что очень преуспела за этот период.
— Да что ты! Две работы? Трудно, наверное. Могу помочь расслабиться.
Он подмигнул ей.
Грейс закатила глаза. Клинтон в своём репертуаре.
— И без твоей помощи я смогла заработать хорошие деньги.
— Что за работа? Надеюсь, не ублажение одиноких мужчин.
— Даже если бы так было, это не должно касаться тебя, — подметила Грейс и лишь после этого дала ответ: — В социальной сети мне предложили стать моделью для рекламы. И заплатили неплохие деньги.
— Поздравляю тебя, — Клинтон широко улыбнулся. — Мне нравятся модели.
— Адриана — опытная модель, которая всегда утешит твои глаза.
— Я люблю только темноволосых, голубоглазых, язвительных моделей.
— Лима? — предположила Грейс, схватившись за известное имя в модельной индустрии.
— Считаешь её язвительной?
— Тебе лучше знать. Это ведь ты на моделях помешан.
— Мою любимую модель зовут Грейс Смит. Очень упрямая модель, которая заставляет меня нервничать больше, чем кто-либо.
Она усмехнулась и, отвернувшись, вновь посмотрела в сторону его машины. Не одной же ей нервничать. Пусть хоть раз в жизни поймёт, как это непросто.
Когда в зале начала громче играть музыка, Клинтон извинился и, покинув её, прошёл за сцену, оформленную в светлых тонах.
Свет погас. Внимание собравшихся было акцентрировано лишь на возвышении, где стоял новый автомобиль производства NorfolKton General Company. Под аплодисменты и призывы бодрого ведущего на сцене появился Клинтон. Прожектор был устремлён лишь на него одного. В зале слышались громкие комплименты, в ответ на которые он обаятельно улыбнулся, делая вид, что смущён столь большой симпатией аудитории.
Грейс лишь слегка улыбнулась, закатив глаза. В этом весь Клинтон. Он очень любит внимание.
— Приветствую каждого, кто собрался сегодня в NGC, — торжественно начал Клинтон. Зал заполнился новой волной аплодисментов. — Этот вечер никогда бы не состоялся, если бы не люди, которые меня вдохновили на создание чего-то особенного.
Грейс насторожилась после этих слов. Клинтон не тот человек, который черпает силы от близких. Что-то здесь не так.
— Конечно же, это мои замечательные родители, моя вечно молодая бабушка. Особенно большую благодарность хочу выразить самому верному брату.
Клинтон нашёл взглядом Уильяма, который едва стоял на ногах. Младший брат выглядел так, будто с лихвой переборщил с шампанским. Его глаза были полуоткрытыми, а сияющая улыбка — натянутой до ушей.
На это Клинтон и рассчитывал, когда заплатил бармену, чтобы тот подкинул в коктейль Уильяма дозу наркотический средств.
— Брат, поднимайся на сцену. Уверен, тебе есть, что сказать, — задорно позвал Клинтон.
Зал радостно поддержал его приглашение. Все как один повернули головы в сторону младшего Норфолка, который начал активно махать присутствующим по пути на сцену. Он путался в собственных ногах и несколько раз останавливался, чтобы понять, куда идет. Охранник помог ему найти путь к сцене, но Уильям и там смог себя опозорить. На глазах журналистов и собравшихся гостей он с грохотом упал на ступеньках и долго не мог подняться.
Генри Норфолк прикрыл глаза, сдерживаясь, чтобы не сбежать от стыда за родного сына. Элла же, которая весь вечер держалась в стороне, шокировано посмотрела на Уильяма и поспешно начала пробираться через всю толпу, чтобы помочь ему встать на ноги. Она остановилась, как только сын издал громкий нечеловеческий стон, заставляя замолчать всех собравшихся. Каждый следил за его неподобающим поведением. Журналисты оживились, делая фотографии и снимая знаменательный момент на видео. Эта сенсация вызовет настоящий фурор.
Грейс не стала долго гадать, что происходит с Уильямом. Она перевела взгляд на Клинтона. И всё стало ясно. Он не собирался причинять брату физический вред. Вместо силы Клинтон выбрал идею опозорить младшего Норфолка на весь мир.
— Уильям, ты в порядке? — спросил Клинтон, делая вид, что искренне озабочен совершенно «непонятным» состоянием брата.
— Всё чудно! — выкрикнул Уильям во всё горло и резко вскочил на ноги, будто его пронзило током. — Я иду к тебе, брат! Вот только преодолею эту преграду ступенек и вскоре дойду.
В зале послышался приглушённый смех. Дамы прикрывали рот ладонью, чтобы скрыть насмешки. Мужчины пытались казаться непоколебимыми, но эта ситуация смогла повеселить каждого.
— Клинтон, послушай, — начал Уильям, стоя на ступеньках. — Ты просто бог в своём деле! Поздравляю с новым опытом! Ты — это машина! Я в сто раз хуже, чем ты!
Клинтон скрыл ухмылку. Уильям вёл себя ещё позорнее, чем предполагалось.
— Знай, я совершенно не достоин быть твоим братом! — продолжал говорить на повышенных тонах Уильям. Он помогал своей громкой речи активной жестикуляцией. — Ты просто невероятный человек. Даже бабуля тебя любит больше, чем меня.
В зале вновь послышался смех.
Патриция Норфолк была несокрушима в проявлении каких-либо эмоций касательно столь громкого заявления. На её лице не дрогнул ни один мускул. Она лишь крепко стиснула зубы и попыталась скрыть злость на внука за его поведение, неподобающее наследнику герцога.
— Я ничтожен, — чуть тише проговорил Уильям. — А хотите, расскажу тайну, которая вас всех тут убьёт наповал?!
Уильям обратился к залу и несколько раз кивнул, а потом задрал голову вверх и начал рассматривать потолок.
— Очень красивые стены.
— Уильям! — резко крикнула Элла и, подхватив руками полы длинного платья, почти побежала к сыну, чтобы предотвратить катастрофу.
Помрачнев, она резко схватила его за локоть и изо всех сил потянула на себя.
— За мной иди! — прорычала Элла, посмотрев на Уильяма испепеляющим взглядом.
Он пожал плечами и не стал сопротивляться. Уильям пошёл за матерью, бурча под нос детским писклявым голоском какие-то неразборчивые слова.
Генри Норфолк проводил сына уничтожающим взглядом. Элла лишь на мгновение взглянула на его лицо. Ничего говорить не стоило. Он не простит Уильяма за подобное поведение.
— Это сделал ты, — послышался тихий голос Катрин, стоявшей около Грейс.
Она целенаправленно смотрела на Клинтона, округлив глаза и понимая, что именно произошло с её будущим мужем. Уильям вёл себя подобным образом не потому, что сошёл с ума, а лишь благодаря своему старшему братцу, который неожиданно для всех решил забрать всю власть.
Грейс повернула голову и взглянула на пассию лживого Уильяма. Видимо, и она раскусила, чьими руками устроен этот концерт.
— Как ты можешь так поступать? — крикнула Катрин, привлекая внимание Клинтона.
Она уже было устремилась вперёд, чтобы разобраться с Клинтоном лично, но мгновенно остановилась. Грейс сделала большой шаг, преградив ей дорогу и «нечаянно» опрокинула содержание своего напитка прямиком на декольте спутницы Уильяма.