Девчонка, поставив свою собаку на крыльцо, подскочила к забору и начала колотить кулаками по доскам.
— Дураки! — пронзительно визжала она. — Все вы дураки рыжие!..
Когда Володя услыхал голос матери, он схватил обломок кирпича и запустил им в Капитана. Тот охнул и схватился за щеку. По его пальцам сейчас же потекла кровь.
Сразу наступила такая тишина, что все услыхали, как вздохнул Капитон.
— Ну, ладно… — сказал он и ушел домой с таким видом, словно получил все, что хотел.
— Ловко! — воскликнул Васька одобрительно, будто и его желание исполнилось как нельзя лучше.
Мрачно разглядывая свои босые ноги, Володя ждал возмездия, но маме сейчас было не до него. Она таким строгим голосом, какого даже Володя не слыхал от нее, сказала дяде:
— Сейчас же отдайте деньги. Балагана тут устраивать не позволю.
Обозленный тележник пригрозил перевернуть тележку и пообещал это сделать так, что «от всех ваших чемоданов и цветов останется одна повидла»! Но, получив деньги, он сказал: «Культурно» — и, укрепив оглобли на специальной подставке, начал разгружать вещи.
ОЧЕНЬ ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ДЕВЧОНКА
Закрыв за тележником ворота, дядя сказал маме:
— Парнишка-то боевой. За дядю вступился. Надо его мороженкой угостить за это.
Мама остановилась на крыльце, как бы вспомнив о существовании сына.
— Ну, а ты как думаешь? — спросила она у него. — Что надо теперь сделать?
Володя молчал. Он знал, чего от него хотят. Но ни за что, пусть его выгонят из дома, ни за что извиняться перед Капитаном он не станет.
— Хорошо, — сказала мама. — Иди вон туда, под навес, и там подумай.
И ушла в дом.
Все пошли за ней. Володя остался один, всеми забытый, отверженный, никому не нужный, даже матери, за честь которой он вступился.
Солнце пекло нещадно, сжигая все живое. Нерушимая тишина стояла во всем мире.
Золотой кораблик плыл в раскаленном небе.
Володя отправился под навес, где лежали дрова и стояла всякая рухлядь. Здесь, в знойной тишине, он и решил обдумать свое сложное положение. Но оказалось, что сюда уже поставили клетки с кроликами, так что скорбные думы пришлось пока отложить.
Кролики тяжело дышали. Они сгрудились около проволочной сетки, тычась в нее своими мягкими подвижными носами. Ясно — они хотят пить. Их тоже бросили на произвол судьбы. Забыли.
Володя совсем уже решил отправиться за водой для кроликов, но в это время на крыльцо, гремя пыльными сапогами, вышел дядя. Он был в пестрой нижней рубахе навыпуск. Разевая свой большой рот, он бухнул:
— Тайка!
Выбежала девчонка, тряся косичками.
— Хряпку! — услыхал Володя незнакомое слово. — Хряпку готовь! Передохнут звери.
— А где я тут ее возьму? — заносчиво спросила Тая.
— Вдоль забора пока нарви. Потом сыщем.
— Сейчас, — сказала Тая и убежала в дом. Скоро она вернулась, натянула на руки старые перчатки и начала рвать траву, пышно разросшуюся вдоль заборов и в углах двора. Ее отец поглядел на сверкающее небо, покачал головой и ушел в дом.
Володя из своего укрытия видел, как Тая принесла траву и бросила кроликам. Те набросились на сочный корм и дружно захрустели. Теперь стало понятно, что такое хряпка и кого дядя называл зверями.
А девочка присела на перевернутое ведро и, напевая, начала что-то делать со своими перчатками. Ну ясно, у нее получилась кукла. Что же еще? На куклу, конечно, не очень похоже, рваные пальцы торчат в разные стороны, но в общем вроде кукольных рук и ног. Девчонка!..
Но вот она поднялась и, усадив куклу на ведро, как-то странно округлила руки и низко поклонилась. Потом начала танцевать. Она поворачивалась на одной ножке, прыгала, разводя руками и склоняясь всем телом то в одну, то в другую сторону. В общем, у ней это здорово получалось, ничуть не хуже, чем у девчонок, когда они изображают балет на школьных вечерах.
Володя не вытерпел и крикнул из своего укрытия:
— Хо-хо!..
Она, не прекращая своего танца, очень спокойно сказала:
— А я так и знала, что ты где-то здесь переживаешь.
Тогда Володя вышел и стал смотреть в другую сторону. На кроликов.
Чуть задыхаясь, Тая сказала, склоняясь к земле головой и вытягивая ногу в сторону:
— Умирающий лебедь.
— А я думал, умирающая лягушка.
— И совсем не смешно. В студии при Доме культуры так же танцуют. Я сколько раз видела. — Она вздохнула. — Я бы тоже сумела, если меня учить. У вас есть Дом культуры?
— У нас Дворец культуры, — гордо заметил Володя.
Но это заявление ничуть не поразило Таю.
— Я так и знала, — уверенно ответила она.
Вот ведь какая девчонка! Что бы ей ни сказали, она обязательно ответит: «Так и знала». Как будто всю жизнь прожила в городе. Надо срочно что-нибудь такое сделать, чтобы она не задавалась. Но пока Володя придумывал, чем бы удивить заносчивую девчонку, она сама задала каверзный вопрос:
— Ты очень храбрый?
— Не знаю… Может быть…
— Наверное, храбрый. Вон как ты того рыжего.
Она сидела на траве, глядя на Володю снизу вверх. Она явно восхищалась его поступком, который, кажется, никто, кроме дяди, еще не одобрил. Вот ведь девчонка, а сочувствует. Польщенный, он присел около нее на корточки и важно произнес:
— С этим рыжим у меня идейные разногласия!
— Извиняться пойдешь? — строго спросила Тая.
— А тебе-то что! — нахмурился Володя.
Тая горячо зашептала:
— Не ходи. Он сам во всем виноват. Я бы ни за что не стала извиняться. Перед таким.
Володя вздохнул:
— Заставят. Мама заставит.
— Меня бы не заставили. — Она негодующе затрясла косичками. — Эх ты! А говоришь, храбрый!..
— Ничего я не говорю…
— Ну, значит, думаешь. Все мальчишки так думают.
— Все, да не я.
— И ты тоже.
Володя дернул ее за косичку. Хихикнув, она торжествующе взвизгнула:
— Все мальчишки дергают за косы!..
— Малявка!..
— Все мальчишки обзываются… — продолжала торжествовать Тая.
— Как дам вот…
— Все мальчишки грозятся, — упрямо и отчаянно пищала Тая прямо ему в лицо. — Все, все!
Она не давала ему рта открыть. Что бы он ни сказал, что бы он ни сделал — на все у нее был один и тот же ответ. Когда Володя толкнул ее, она сказала, что все мальчишки толкаются. Она смеялась над каждым его поступком. И над каждым словом.
Но что было самым обидным — она ничуть не боялась его. Все девчонки и даже мальчишки, когда дразнят, стараются держаться подальше, потому что дразнит только слабый. Сильный никогда так не сделает.
А эта дразнит и ничего не боится. Ее розовый задорный нос вертится перед самым Володиным лицом. Никогда еще он не дрался с девчонками, но сейчас ему очень хотелось щелкнуть по этому самодовольному, задиристому носу.
Но вдруг Тая подняла руки, указывая куда-то вверх:
— Ой, смотри, что это у вас такое чудное?!
Золотой кораблик тихо покачнулся на высокой шиферной волне. Вот он, круто развернувшись, взял курс навстречу сорвавшемуся с далеких гор ветру. А на носу появился капитан в своем желтом плаще и мужественно повел корабль навстречу буре.
— Какой чудный корабль! — замирая от восторга, прошептала Тая и прижала руки к груди. — Никогда не видела лучше…
По правде говоря, она вообще никогда еще не видала кораблей, но ни за что не призналась бы в этом. Да Володе и не нужно было никакого признания, он был доволен, что хоть чем-нибудь удалось удивить задорную девчонку.
— Это барометр, — сообщил он.
— До чего чудный барометр!
— Вот видишь. Капитан вышел на палубу, значит, будет гроза.
— А я это и без него знала.
— Ты?
— Уже три дня, как знала. У нас в колхозе старичок есть, он, еще когда мы уезжали, сказал: через три дня ждите дождя.