Всем известно, что Венка фантазер и говорун, и если он ухватится за какую-нибудь мысль, то остановить его невозможно.
— Ты впервые открыл неизвестную Землю Снежкова…
— Кому неизвестную?
— Никому из всего нашего класса, а может быть, из всей школы.
— Ну уж это ты загнул…
— Ничего не загнул. Открыл Землю и убил медведя, который наводил страх на всех туземцев. За это ихний вождь усыновил тебя…
— Снежков. Какой же он вождь?
— А земля-то называется как? Земля Снежкова.
— Да я сам так ее назвал, — попытался Володя вразумить Венку.
А разве его вразумишь? Он только обрадовался:
— Правильно! Ты открыл, ты и назвал. Так всегда бывает у путешественников. Ребята помрут от зависти. На руках нас носить будут.
— А тебя-то за что?..
Не задумываясь, Венка спросил:
— Я тебя когда-нибудь в беде оставлял?
— Никогда.
— Я тебя сопровождал?
— Ну, сопровождал. До вокзала…
— Неважно докуда. А в беде когда-нибудь оставлял?
— Никогда.
— Ну вот, видишь. Я тебя на станции одного бросил? Скажешь, бросил, да?
— Это все игрушки, — проговорил Володя, усаживаясь рядом с Венкой на медвежью шкуру. — Что мы, детский сад, или в первый раз в первый класс?
Поняв, что разговор пойдет о чем-то настоящем и серьезном, Венка снова вспыхнул, готовый на любые подвиги с таким человеком, как Володя…
— Вовка, что?
— Ну вот слушай и пока много не болтай. Будем открывать «Музей Великого Мастера». Так сказал Снежков. — Володя ударил кулаком по медвежьей шкуре.
И Венка тоже ударил кулаком и повторил, как слова клятвы:
— Так сказал Снежков!
«ВЫДАЮЩИЙСЯ ЧЕЛОВЕК»
Третий «Б» уже разместился по своим местам и притих в ожидании учительницы. Постукивали крышки парт, шелестели листы учебников, кто-то уронил книгу, кто-то, захлебываясь, торопился, досказывал очень интересный случай…
Вызывающе глянув на Таню Кардашинскую, Володина соседка Милочка Инаева положила на парту рядом с собой помятый букетик фиалок.
Но тут в класс влетела Тая. Размахивая портфелем, она кинулась к своему месту, по пути что-то шепнув Милочке. Такое, должно быть, потрясающее, что Милочка вспыхнула до слез.
— Ох! — воскликнула она и поспешно спрятала фиалки в свою парту.
— Тайка, что там? — выкрикнул Павлик Вершинин.
А девочки кинулись кто к Милочке, кто к Тае, зашептались, заахали…
— А я знаю, — заорал Венка. — Только сказать нельзя — слово дал. Вот сейчас сами увидите, что будет…
Такое обещание еще больше всех взбудоражило, начали выспрашивать Венку, хотя все знали, что ничего он не скажет, если слово дал. Наболтает всякого, а чего нельзя — не скажет. Но многие догадывались в чем дело, тем более, что все уже слышали о необыкновенных Володиных приключениях. И так как об этом Венка, мог говорить сколько хочет, то уж он постарался. И про туземцев рассказал, и про охоту на медведя, и про туземского вождя, который оказался Вовкиным отцом.
Словом, сколько успел навыдумывать до первого звонка, столько и выложил. И хотя все знали, что, по крайней мере, половина всех этих россказней — вранье, но всем так хотелось, чтобы другая половина оказалась правдой, что многие поверили. Потому что если не верить во все такое необыкновенное, интересное, пусть даже наполовину выдуманное, то жить станет очень скучно. А кому хочется скучно жить?
Поэтому тут же многие догадались, что сейчас откроется дверь, и появится Вовка, и тогда весь класс так и ахнет!
И до того все были охвачены ожиданием чуда, что чуть не прозевали самого главного. Дверь распахнулась, все замерли. Вошла Мария Николаевна, как всегда, строгая и приветливая, а за ней Володя. Ничего особенного в его появлении не было. Просто вошел и направился к своему месту. Только щеки у него разрумянились как-то необыкновенно ярко. А может быть, это он так загорел там, у своих туземцев. По пути он успел подмигнуть всему классу и отдельно Милочке, которая стояла, уцепившись за откидную крышку парты, румяная, голубоглазая и такая надменная, как будто ей ни до чего дела нет.
— Садитесь, — проговорила Мария Николаевна. — Вот вы все тут очень переживали за Володю. Волновались. Считали, что мы наказали его слишком строго. Но, как видите, это пошло ему на пользу, и он сам сейчас вам об этом расскажет. Он все понял и извинился за свое поведение. Ну, как было дело, Володя?
Поднявшись, Володя прежде всего деловито осведомился:
— С места или к доске?
Спросил он так, словно его вызвали для ответа и он отлично выучил все, что задано.
— Как хочешь. Лучше подойди ко мне, чтобы тебя все видели.
Он подошел к учительскому столику и, только слегка смутившись, проговорил:
— Ну чего… Хулиганить больше не буду. — Вздохнул, улыбнулся и снова подмигнул. — Ага. И никому не дам хулиганить и задирать девчонок. Девочек. Они такие же люди, а может быть, и сильнее…
— Ну да!.. — раздался в тишине мальчишеский голос.
Тая подняла руку. Мария Николаевна спросила:
— У тебя что?
— А Снежков, это теперь Володин отец, рассказывал, как Володина мама на войне из-под пуль раненых выносила. Таких мужиков здоровенных, а сама, все знают, на вид и не очень сильная.
После этих слов поднялся такой шум, что ничего понять стало невозможно. У всех нашлись примеры из личного опыта, и каждый хотел немедленно довести эти примеры до общего сведения. Но Мария Николаевна сразу все прекратила, пообещав потом когда-нибудь поговорить о том, что такое настоящая сила человека. А сейчас пусть Володя расскажет, где он был и что видел.
Не так-то это просто говорить перед всем классом, и еще если учительница слушает. Вроде как своими словами рассказываешь то, что не успел выучить. Попробуй-ка расскажи про все такое хорошее, что и во сне-то не всегда увидишь.
И Володя кое-как начал говорить, все время поглядывая на Марию Николаевну, словно только того и ждал, когда она скажет: «Ну, хватит. Садись на место…» Она это заметила и ушла в самый дальний угол класса, и там села за пустую парту, углубившись в классный журнал. Тогда Володе стало легче рассказывать, а тут еще друзья поддержали, начали подбрасывать разные вопросы и делать замечания. Дело пошло повеселее. Получилось как-то так, будто они отправились в это необычное интересное путешествие всем классом, а Володя, как бывалый человек, только командовал этой буйной оравой. Дело даже дошло до настоящего бунта. Как это ни странно, начали девочки. По-настоящему бунтовал Колька Птенчиков, но только он потом, а началось вот с чего.
Началось все с того дня, когда его исключили из школы на целую неделю. Это он так сказал, умолчав, что все началось гораздо раньше, а когда, этого он точно не помнит. Словом, с тех пор, как он вообразил, будто Снежков его отец. Так вот, его исключили, и он, желая с пользой провести свободное время, отправился в Северный город, где, по его предположению, живет художник Снежков.
— Ты думал, что он твой отец?
Тайка. Всегда ей надо вылезти со своими подсказками.
— Ничего я не думал, — проворчал Володя и, чтобы очень уж не завираться, потому что именно так он и думал, солидно добавил: — Я предполагал.
Сраженная таким замечанием, Тайка прикусила язык, и все почувствовали к Володе особое уважение, которое еще больше возросло, когда он рассказал о своей встрече с Конниковым. Это начальник Ключевского кордона, кроме того, он сильный и красивый человек. Рыжая бородища — вот такая! — прикрывает шрам, нанесенный медвежьей лапой во время смертельной схватки. И еще неизвестно, чем бы эта схватка закончилась, если бы поблизости не оказалось верного и бесстрашного друга Михаила Снежкова, который, не раздумывая, кинулся на выручку.
Тут уж Венка не выдержал.
— Ты расскажи, — заикаясь от волнения, выкрикнул он, — ты расскажи, как это он… Расскажи…
— Я и рассказываю.
— Да не так. Эх ты! — с отчаянием простонал Венка. — Ты все это сам видел. Ну, не совсем. А как будто.