- Таким самоуверенным гордецом, - увидев выражение его лица, я тоже не смог подавить улыбку.
- А разве не все мальчишки моего возраста такие? Упрямые гордецы, для которых нет ничего невозможного. По крайней мере, в их собственном воображении.
Я ничего не ответил. Не смог подобрать правильных слов. Мысли предательски дрожали, отказываясь работать должным образом. Я просто молча шел рядом, неосознанно разглядывая здание на холме, к которому мы приближались. Оно действительно было похоже на римский Пантеон, но, в отличии от оригинала, имело довольно плачевный вид. Я все яснее мог разглядеть его полуразрушенный фасад – потрескавшиеся гранитные колонны и ступени портика, почти развалившийся фронтон, с зияющими чернотой провалами в разных частях, и едва различимым на фоне уходящей в даль горной гряды, куполом, прорезанным сеткой трещин. Зрелище завораживало, и я подсознательно ускорил шаг.
- Знаете…
Мальчик, неожиданно, сам ко мне обратился. Он продолжал смотреть вперед, из-за чего голос слегка терялся и временами дрожал – могло показаться, будто он нервничает.
- Наш с Вами мир был полон чудес и загадок, которые мы пытались отгадать любой ценой. Мы не верили в ложь, не терпели поражений и всегда старались следовать за своей мечтой. И были счастливы настоящим. Но, в какой-то момент, Вы потеряли меня. И расставшись – уже не смогли отыскать и вернуть обратно. Так и выросли, без воспоминаний и детского счастья.
От столь неожиданно признания я потерял дар речи. Мальчик же, не замечая моего замешательства, продолжал монолог.
- Лишившись меня, Вы, подсознательно, переподчинили все прочие воспоминания одной единственной цели – достижению своей мечты. Вы забыли о том, что значит счастье, и какого это – быть счастливым сейчас. Потеряв меня, Вы лишились самых ценных эпизодов своего детства, стерли их из памяти, сохранив глубоко в себе только самое необходимое. А без этого у вас не было ни единого шанса найти то, к чему вы так самозабвенно стремились.
Я не решался что-либо ему ответить. Слова звучали столь правдиво и отзывались с такой силой и теплотой во всем моем теле, что становилось больно. Но, я не мог этого принять. Сложно поверить в утрату чего-то столь важного. И когда-то потеряв – вновь обрести именно в этом странном месте.
- Мы часто бывали здесь раньше, - он как будто прочитал мои мысли. - Но, Вы забыли и об этом. Как и о многом другом.
- Но, почему? Почему я забыл тебя? Или, точнее сказать, себя.
Все мои мысли окончательно спутались. Смутные образы, что всплывали в сознании при разговоре с этим мальчиком, теперь засияли как никогда ярко. Я все еще не мог их рассмотреть, но чувствовал, что близок к разгадке. К разгадке своего прошлого. К раскрытию какой-то важной тайны.
- Вы захотели забыть меня. Забыть все, что напоминало Вам о прошлой жизни, и об испытанном Вами разочаровании. Но, лишившись частички собственного сердца, Вы уже не смогли обрести счастья. Каким бы долгим не был Ваш путь, каких успехов бы Вы не достигли и преград не преодолели, Вам всегда чего-то не хватало. Чего-то очень важного. Ведь так?
Мы подошли к ступеням портика, и мальчик остановился. Я машинально последовал его примеру. Последние слова все еще эхом звучали в голове, но, я одновременно слышал и не слышал их. Мои собственные мысли все затмевали, и в этот момент я не понимал –говорю ли сам с собой, или это слова мальчика пробиваются ко мне извне.
- Знаешь, каждый раз добившись чего-то важного в жизни, я спрашивал себя – нашел ли ты свое счастье? Можешь ли сказать, что сдержал обещание? И каждый раз я не находил ответа. Мне всегда чего-то не хватало, какого-то неуловимого чувства удовлетворения от проделанной работы. Обретенное казалось не полным, и я вновь и вновь терзал себя, не понимая где искать дальше то самое, сокровенное чувство счастья. И, поэтому, при первом же удобном случае, без оглядки бросался вперед, к новой цели, надеясь там отыскать недостающий фрагмент.
Уже не помню, как давно я плакал в последний раз. И плакал ли вообще когда-нибудь? Я не верил в исцеляющую силу слез, и оттого не придавал им значения. Но, сейчас, эмоции, вызванные собственными словами, оказались сильнее моего неверия. Глазами, затуманенными от слез, я смотрел на вход в пантеон и не понимал, как и когда здесь очутился. Мысли все никак не могли собраться воедино.
- Но как это связано с тобой? – я не хотел, чтоб мальчик увидел мои слезы, оттого упорно прятал от него свой взгляд. - Как то, что я не смог найти своё счастье, связано с детскими воспоминаниями?
- Мне кажется, это первый правильный Ваш вопрос за все время. Поэтому я и привел Вас в это место. Разобраться в собственном прошлом и, возможно, исправить кое-какие ошибки.
Мальчик вновь самодовольно ухмыльнулся, явно гордясь своим поступком.
- Ты привел меня сюда? Мы ведь просто шли одним путем.
- Ну, если Вам комфортнее думать в таком ключе, то пожалуйста. Пускай так и будет.
Почему-то, к чувству глубокой печали примешалась легкая нотка раздражения. Не оттого ли, что на лице мальчика продолжала красоваться самодовольная ухмылка. Все же, после всего произошедшего, он оставался всего лишь ребенком.
- Что ж, пускай так и будет. И что дальше?
- Я надеюсь, что здесь Вы сможете получить ответы на свои вопросы. Преодолев столь долгий путь, Вы должны наконец-то выполнить свое обещания. И тогда, быть может, Вы дадите ответ на мой вопрос.
- Какой вопрос? – я был слегка удивлен.
- Почему Вы здесь.
Мальчик улыбался.
- Внутри, - он указал рукой на вход в пантеон, - вы найдет все, что для этого нужно.
- А разве ты не пойдешь со мной?
- Для меня вход в это место закрыт. Я всего лишь проводник. Ответы Вам предстоит найти самому. Я же буду ждать Вас с той стороны.
Не смотря на усталость, я наконец-то смог взять себя в руки.
- Ну что ж, чему быть, того не миновать. Путь был длинный, так что давай покончим со всем поскорее.
Его уверенный голос и последние слова подействовали на меня отрезвляюще. Поток беспокойных мыслей немного утих, и я вернулся к прежнему состоянию. Оглядевшись в последний раз, и бросив ухмыляющийся взгляд своему спутнику, больше чтоб ободрить самого себя, я осторожно поднялся по разрушенным ступеням портика, прошел сквозь колоннаду и оказался перед бронзовой дверью, охраняющей вход во внутренние помещения пантеона. К моему удивлению, она легко поддалась, и, глубоко вдохнув, я переступил порог. Тусклый дневной свет, проникая через широкое отверстие в куполе, едва разгонял царивший здесь полумрак. Я оказался в круглой зале, настолько широкой, что с моего места с трудом удавалось разглядеть противоположную сторону. Ротонда поражала не только своими размерами, но и внутренним убранством. Глубокие полукруглые и прямоугольные ниши в стенах, визуально увеличивая пространство, добавляли таинственности, скрывшись в тени, а мраморные колонны по периметру уводили взгляд ввысь, к куполу с кессонами. Многочисленные фрески на стенах едва выделялись на фоне царившего здесь архитектурного великолепия, и, все же, им удавалось добавить красочности облику храма. Но, самое удивительное поджидало в центре зала – порфировые плиты пола здесь постепенно превращались в гранитные ступени, ровными рядами уходящие под землю, образуя полукруг амфитеатра. Древний языческий храм своими формами как-бы плавно перетекал в небольшой подземный греческий театр, выстроенный в самом центре круглой залы. Внутреннее убранство Пантеона поразительным образом с ним гармонировало, из-за чего создавалось впечатление целостности такой архитектурной композиции. В самом низу, на орхестре, была воздвигнута прямоугольная сцена, сейчас пустующая.
Пораженный таким необычным соседством, я не мог пошевелиться. Царившая здесь атмосфера спокойного величия пленила меня, и на короткое время отогнала все прочие мысли и чувства – я лишь молча восхищался грациозностью и великолепием этого строения. И все же, спрятанный в центре зала театр манил меня. Сделав несколько шагов, я подошел к краю порфировой кладки. И только тогда смог заметить, что в амфитеатре сидели люди – почти все сектора были полностью заполнены зрителями. Одновременно с этим открытием, до моих ушей донесся тихий гомон сотен голосов, нестройно обсуждающих что-то между собой. Я как будто очутился на волшебном представлении, и зрители, пришедшие сюда оценить масштаб готовящейся комедии, с нетерпением ожидали её начала.