— Хватит нагнетать, — Норам хлопает меня по плечу, вырывая из мыслей. Обращаю на него поникший взгляд, не понимая, почему он старается держаться с такой позитивной рожей. — Давай лучше… уговорим её. Нас она послушает, — парень вновь касается моего плеча, дружески потрепав рукав кофты. — И отожжем где-нибудь, — хмурюсь, а уголки его губ странно дергаются, что говорит о его обеспокоенности. — Вместе.
***
Смотрю на экран телефона. Аппарат молчалив. Ни сообщения, ни звонка.
Сижу на кровати Дилана, подтянув колени к груди, чтобы удерживать ровнее альбом. Сверлю экран взглядом, понимая, что уже две минуты редко моргаю, отчего глаза поражает колющий дискомфорт. Смотрю на альбом, вздохнув. Где он? Скорее всего, в больнице. Куда он мог еще отправиться в такую рань? Мне не сказал, чтобы не вызвать злости касательно Брук? Было бы странно, если бы после вчерашнего моего недовольства касательно их общения, он предложил бы сгонять к ней вместе. Но с другой стороны, меня беспокоит, что они там наедине. Норам с ними, надеюсь. Мне хотелось бы быть рядом и… контролировать? Отлично, Тея. В тебе пробуждается маленький собственник. Хотя моя тревога объяснима. Последний раз я испытывала такие чувства к своему близкому другу, и теперь боюсь, что история повторится.
Что Дилан также бросит меня. Как это сделала ты.
Смотрю на лист альбома. На нем изображено корявое лицо девушки, особое внимание уделила передаче её взгляда на бумаге. Он всегда был одним и тем же. Пустым, обреченным, но смеющимся. Она с раздражением относилась к миру. Со злой улыбкой и ненавистью в глазах. Надсмехалась над людьми, живущими в нормальной реальности. Именно она разделяла наши миры.
Хмурюсь, надавив кончиком карандаша на её веко, и чиркаю вниз, рисуя кривую линию.
Теперь ты не здесь. Что ты чувствуешь насчет этого? Небось, твой взгляд по-прежнему полон злости. В смерти был твой выход. Но почему-то мне кажется, ты осталась несчастной.
Отвлекаюсь от размышлений о судьбе близкого человека, когда на пороге комнаты появляется Рубби с широкой улыбкой и потерянным взглядом:
— Приве-ет! — она вскидывает руки к потолку, почему-то вызвав у меня теплую улыбку.
— Ты опять пьяна, — понимаю.
— Пьяна и счастлива! — девушка мигом пересекает комнату, запрыгнув на кровать. — Шо рисуешь?
Изучаю её лицо, никак не реагируя на то, что Рубби рассматривает мой рисунок:
— Тебе не лучше быть в больнице под присмотром?
— Пойдем гулять? — она игнорирует мой вопрос, вдруг схватив за плечи, чем заставляет меня мямлить:
— Ну…
— Идем, — девушка по-детски восхищается пасмурностью. — Погода крутая, — указывает рукой в сторону окна, и я невольно следую её жесту, испытывая растерянность при таком давлении. — Че дома торчать? — вновь сцепляет пальцы на моих плечах. Заглядывает глубоко в глаза. Моргаю, вздохнув. Вспомнив её слова о необходимости испытывать эмоции и выбираться из четырех стен, я мирюсь с неизбежным, изобразив на лице усталую улыбку:
— Пойдем.
Всё-таки… Рубби — одинокий человек. Мне жаль её. Она остается наедине со своей болезнью, отвергая помощь и отца. Если ей хочется проводить остаток времени «пьяной и счастливой», то ладно, я проведу это время с ней.
Стану частью её короткой истории.
***
Я тащился за Норамом по коридору больницы, утопая среди незнакомых лиц. Парень шел уверенней, держался спокойнее. Он явно о чем-то размышлял, причем, с прошлого вечера.
С подозрением сверлю его затылок взглядом, одновременно стараюсь заглушить жжение в груди и растущий гнев.
Перемены неизбежны. Чертова Тея опять в моей башке, своим голосом затмевает мои мысли, и невольно ловлю себя на том, что беседую с девушкой в своем же сознании. Пытаюсь не обдумывать. Ситуация выводит из равновесия, желание постановить процесс изменения обыденности растет. Крепко сжимаю ладони в кулаки, опустив взгляд в пол.
Жизнь нестабильна. Блять, Тея, я в курсе. Уйди уже. Дай подумать.
Норам встает у двери с табличкой, на которой указано имя пациента внутри. Сглатываю. Парень выглядит неприятно собранным. Меня тревожит его убежденность в том, что Брук должна уехать. Он… теперь он хочет разлучить нас, как когда-то поступил я?
Замираю. Пристальным взглядом врезаюсь в стену. Что это за мысли? Что бред возникает в голове? Это навязчивая ложь. Опять говорит та часть меня, что желает всё контролировать. Она пытается отыскать виновника, убрав которого можно будет сохранить всё, как есть.
Норам бросает на меня взгляд. В нем не читается ничего негативного. Почему он так прост по отношению ко мне? После того, я поступил.
Парень открывает дверь, первым заходя в комнату:
— Привет, — на его лице цветет непринужденная улыбка. Хмурюсь, прикусив губу. Сильнее сжимаю кулаки.
Останови это. Тея, вернись в мою башку.
— Вы чего так рано? — Брук ставит на тумбу тарелку с кашей, которую, наверняка, проклинает. — Кто вас пустил? — со смешком интересуется.
Да, время ранее. Несмотря на забитую парковку, родственников пока не пропускают к пациентам.
— Ты забыла? — Норам указывает на меня обеими руками. — У нас есть счастливый билет.
Насмешливо изогнув брови, Реин обращает взгляд в мою сторону:
— Его с трудом назовешь счастливым…
— Отвали, — грублю, встав на месте со сложенными на груди руками, в то время как Норам раскованно садится на край кровати девушки, и я замечаю, как Брук смотрит на него. Поглощающе. Внимает всем своим существом его присутствию. Будто он только что сошел к ней с гребаных небес.
Отвожу взгляд в пол, отказываясь лицезреть эту до ненормальности влюбленную физиономию. А ведь она всегда была такой. По отношению к нему. Не ко мне.
— У нас к тебе… — Норам не собирается ждать, но в поисках поддержки поглядывает на меня, набираясь смелости. — Интересное предположение.
Брук наклоняет голову к плечу, выглядя слишком беззаботной. Думаю, она под таблетками.
— Когда вы оба мне пытались что-то предложить, — припоминает, — заканчивалось, в лучшем случае, моим нетрезвым сном посреди картофельного поля.
Норам смеется, а я остаюсь молчаливым, не позволяя себе ни говорить, ни даже думать. Чтобы ничего не подтолкнуло мою иную сторону к предотвращению происходящего.
— В этот раз не так захватывающе, — парень вновь стреляет в мою сторону взглядом, ища поддержки.
Я буду молчать.
— В общем…
— Не мямли, — Брук вдруг обретает жесткость в голосе и тянет руку к тарелке, сердито процедив. — Роббин уже говорила со мной.
Данный факт вызывает растерянность у Норама. Он погружает комнату в недолгую тишину, и я могу слышать, как стучит в висках давление.
— Да? — парень зачем-то уточняет, и Реин, жестком пережевав кашу, опускает ложку в тарелку, исказившись блеклой хмуростью:
— Да. И если бы не таблетки, я бы уже вас избила.
Я был прав. Вот, почему она такая… эмоционально «неяркая». Она бы и правда пару раз втащила нам, устроила бы истерику. И тогда моя вторая ипостась бы не сдержалась и встала бы на сторону девушки в защиту зоны комфорта.
— Н-ну… — Норам расправляет плечи, принимая серьезный вид.
— Мне не нужна помощь, — отрицает Реин, сильнее меняясь в лице. — Прекратите.
— Брук, — парень твердым тоном начинает, а она перебивает:
— Не обсуждается.
Норам больше не надеется на мою помощь, поэтому открывает рот, набрав больше воздуха, чтобы иметь возможность противостоять девчонке, правда, та вновь без труда сбивает:
— Я не хочу в Калифорнию, — в очередной раз с громким звоном отставляет тарелку, повысив голос. — Совсем одна, хрен пойми где! — девушка зло зыркает в сторону окна, вдруг проявив слабость в поведении. — Я-я… — заикнулась, что позволило Нораму втиснуться в образовавшуюся дыру её панциря вполне ровным заявлением:
— Я поеду с тобой.
Резко перевожу в затылок парня давящий и не мигающий взгляд, надеясь пронзить его до самого сознания, но друг даже не дергается, будто не ощутив его. Его внимание полностью подарено Брук. Девушка медленно оглядывается на него, словно думает, что ослышалась. Смотрит с хмурым недоверием в его глаза и сощуривается, слегка приоткрыв губы.