Мне страшно, потому что он напоминает моего отца. Теперь, когда так много употребляет.
Все дни смешались. Я не ощущаю течения времени. Кажется, уже давно стартовал новый семестр, но Дилан не посещает занятия. Он приходит домой, устраивает разборки с Роббин, с Эркизом, а я будто бы вновь становлюсь ребенком, который наблюдает за всем этим хаосом.
Как когда-то ругались мои родители.
Он бросается вещами. Предпринимает многочисленные попытки навредить Эркизу. Тот лишь вступается за Роббин, а Роббин постоянно плачет.
Зависимость меняет человека. Ломка превращает его в зверя. Дилан не дает себе перевести дух. Он словно избегает трезвости, как игроман избегает реального мира. О’Брайен боится вновь начать анализировать разумно, боится ощутить все те эмоции, которые закуривает и запивает. Он просто… ведет себя, как я. Как прошлая я.
Самое ужасающее — это наблюдение за деградацией близкого человека. И осознание своей беспомощности. Я знаю, что должна помочь ему выбраться из этого замкнутого круга. Но не представляю, как.
В комнату дочери Эркиза заглядывает Роббин. Я, сидя на кровати, на миг отвлекаюсь от листа бумаги, взглянув на женщину. Не вижу ничего нового на её лице. Исхудавшая. Такие же опухшие от постоянных слез глаза. Она оглядывается на коридор, проверив интимность обстановки, и молвит тихо, когда возвращаюсь к рисованию:
— Сегодня придет Дэниел.
— Что? — не сдерживаю вопрос и снова примерзаю к ней взглядом. Женщина прикрывает за собой дверь, дабы никто лишний не расслышал разговор.
— Дэниел звонил Дилану. Я ответила, — признается женщина. Не хочу обидеть её своей реакцией на данную новость, просто не считаю, что сейчас подходящий момент для «дружеских» посиделок.
— Зачем? — не могу удержаться от хмурости, проявившейся на лице, и моя эмоциональная реакция явно подавляет Роббин. За что чувствую себя виноватой, но мне правда кажется, что не стоило приглашать кого-то сюда. Видеться с Диланом.
— Подумала, что… ему нужен друг рядом, — мисс О’Брайен складывает руки на груди, уже без воодушевления монотонно объясняясь. — Пригласила его зайти, правда… он с неохотой согласился, — опускает взгляд в пол.
— Думаю, они в ссоре, — предполагаю, чем окончательно выбиваю Роббин из колеи. Она опускает руки, качнув головой с таким видом, будто бы Дэниел был её последней надеждой.
— Скорее всего, но… — женщина вздыхает, прижав к горячим щекам ладони, — давай попробуем. Как раз он дома.
Ничего не отвечаю. Опускаю взгляд на альбом, лист которого порчу своим недо-творчеством. Роббин продолжает стоять в комнате. Понимаю, ей неохота лишний раз оставаться наедине с собой. Лучше держаться вместе, пока дома О’Брайен. Он обычно не начинает разбираться с ней или Эркизом, если мы находимся все в одном помещении. Теперь Роббин, несмотря на усталость, с радостью сбегает на работу и торчит там две смены подряд. Она предлагает мне поехать с ней, но лучше я буду торчать дома и контролировать ситуацию. Всё надеюсь застать парня трезвым.
Начинаю выводить глаза нарисованной девушке и хмурюсь, всё еще испытывая сомнения насчет Дэниела. Что-то мне подсказывает, ему не стоит приходить.
Да. Ему не стоило приходить.
Натянуто. Атмосфера далеко не располагающая к общению. Я всеми клетками тела ощущаю напряжение, которым помещение наполняется до самого потолка. Дэниел зашел, да, сидит теперь напротив нас с Диланом за столом на кухне. Роббин смылась на работу раньше времени, наверное, поняла, какую ошибку допустила. Но, как бы то ни было, я рада видеть Дилана не лежащим в кровати и не пьющим виски.
И откуда у него только деньги берутся? Надеюсь, он не крадет их у матери.
Дэниел ковыряет салат вилкой. Он также не особо стремится установить нормальный диалог. О Дилане умолчу. Он вовсе не притрагивается к еде. Мне удалось выманить его сюда с помощью его же проблемной ревности: О’Брайен ни за что не оставит меня наедине с Дэниелом.
Я же пытаюсь есть. Несмотря на то, как атмосфера давит на мое сознание, совершенно не располагая к употреблению пищи.
— Учеба давно началась, — Браун заговаривает, отложив вилку в знак того, что больше не собирается вторить попытке сунуть еду в рот. — Все про тебя спрашивают, — смотрит на О’Брайена. Я исподлобья поглядываю на Дэниела, не понимая, что мне кажется иным? В нем нечто переменилось. Голос, тональность, движение тела, взгляд. Он словно отгородился, но свою скованность прикрывает развязностью позы. Пытается внушить нам, будто бы он собран, словно у него всё под контролем. Мне неприятно видеть его таким… пустым, что ли. Дэниел напоминал щенка. Наивного мальчишку. А теперь перед собой я вижу обычного парня. Закрытого и негативно настроенного.
Дилан вздыхает, запрокинув голову и прикрыв глаза. Я медленно пережевываю лист салата.
Да. Дурная идея.
— Почему ты пропускаешь занятия? — Дэниел словно подводит к какой-то мысли. Смотрю на него с подозрением и понимаю, что Браун догадывается, что именно происходит с Диланом. Наверное, парень уже сталкивался с зависимым О’Брайеном. Может… Дэниелу всё-таки удастся повлиять на друга?
Дилан не реагирует. Только колено его нервно дергается в такт бесноватым мыслям. С тревогой и опаской поглядываю на парня рядом. Надеюсь, всё закончится мирно.
Но нет.
— Ты опять употребляешь, да? — Браун задает вопрос ровным тоном, смотрит при этом так холодно и отрешенно, что даже я роняю вилку, не ожидая такого резкого перехода к теме зависимости. Раньше Дэниел был осторожен в подобных вопросах.
Дилан разжимает веки, бросив свою вилку на стол, и возвращает голову в былое положение, хмуро уставившись на Дэниела:
— На хер ты его позвала? — жестким тоном обращается ко мне, но… это не я.
— Это не она, — Браун вступает за меня, с презрением сощурившись. — Я сам решил зайти.
Дилан усмехается, недовольно фыркнув:
— В таком случае, не вижу причин терпеть тебя здесь, — барабанит пальцами по столу, неотрывно пялясь на нежеланного гостя.
А вот Дэниел в ответ сохраняет спокойствие и переводит на меня внимание, без давления вынося предложение:
— Если хочешь, можешь переночевать у меня.
Я прикусываю язык, невольно замерев от коснувшегося спины ужаса. Зачем он говорит такое? Он…
Слышу. Дилан прекращает глубоко дышать. Боюсь даже бегло глянуть в его сторону и всем видом молю Брауна не испытывать терпение О’Брайена.
Но Браун не улавливает моей ментальной просьбы:
— Если ты боишься оставаться с ни…
Он даже не успевает договорить. Дилан резко вскакивает, схватив парня за ткань футболки одной рукой, потому что вторая необходима для опоры на стол, иначе он просто свалится от неспособности держать равновесие. С гневом дергает Дэниела на себя, а тот разжигает внутри Дилана ярость своим безразличием.
Я в ту же секунду перехватываю его руку, сцепив пальцы в районе локтя, и привстаю со стула, стараясь шепотом и ровно попросить:
— Не надо, — приходится коснуться ладонями шеи О’Брайена, дабы добиться его внимания. Парень стреляет в мою сторону косым взглядом и дергает Дэна от себя, процедив с неприсущей себе ненавистью:
— Иди вон.
Ненавистью, которая совершенно неуместна между ними.
Дэниел продолжает пристально смотреть в ответ. Он никак не выказывает слабости. Рывком поправляет ткань футболки, хватает со спинки стула кофту и, не разрывая зрительного контакта, двигается к двери. Отворачивает голову только тогда, когда пропадает за порогом, тяжелым шагом устремившись к выходу.
Я в неясных чувствах прикладываю ладонь к горячему лбу. В голове — пожар. Разум охвачен огнем.
— Боже… — роняю без сил и опускаю взгляд, поспешив к порогу, как вдруг в спину врезается яростный шепот:
— Ты хочешь с ним уйти?
Касаюсь ладонью стены, оглянувшись на Дилана. Его губы сжаты до бледноты, нечитаемый взгляд пронзает мое лицо, а костяшки ладоней белеют от той силы, с которой он сдавливает их.
— Сядь, — ровно произносит, не сводя с меня взгляда.
Нет, я не собираюсь уходить, я просто чувствую себя виноватой перед Дэниелом, поэтому иди к черту, О’Брайен. Никто не должен чувствовать себя паршиво из-за тебя.