Она присела на корточки, чтобы взять его, и замерла с журналом в руках.
Под ним на дне шкафа грудой лежали письма, много писем, с первого взгляда и не сосчитать. Тридцать. Сорок. Написанные разными почерками, с разными почтовыми марками, обратные адреса принадлежат различным женщинам.
Дженни встала, не чувствуя под собой ног. Журнал выпал из дрожащих рук. «Он сказал, что у него нет никого, кто был бы для него особенно дорог, — успокаивала она себя. — Это означает, что все эти письма от женщин ничего не значат. Но Боже мой, как их много!»
Дженни сейчас же поняла, несмотря на внезапно вспыхнувшие подозрения, на бурю, поднимающуюся в ее душе, что ей следует положить журнал на место. Керк не должен догадываться, что она видела его переписку. Лучше всего выкинуть это из головы, забыть. Ее это не касается.
Она снова присела, чтобы аккуратно положить журнал на место, точно так, как он лежал прежде, но тут ей в глаза бросился один из конвертов. Он был вскрыт, как и все остальные, но из этого конверта торчал уголок фотографии. Руки невольно потянулись к ней, и пальцы медленно вынули ее из конверта. Дженни широко раскрыла глаза и ахнула, увидев на снимке обнаженную женщину в вызывающей позе. Внизу шла надпись: «Моему возлюбленному викингу. Не забывай, как приятно у меня внутри! До скорой встречи. Целую. Марла».
Дженни не знала, сколько времени она просидела без движения, но теперь ей стал понятен истинный трагический смысл поступка Пандоры, которая открыла ящик и выпустила все несчастья мира. Как ее угораздило схватить этот злополучный журнал! Вот и кончилось блаженное существование в маленьком раю для глупцов. Но нет! Уж лучше знать правду: Керк лгал ей. Не хватало только повторения случая с Брайаном Дженни не замечала струившихся по щекам слез.
Дженни выбежала, хлопнув дверью, не заметив, как налетела на Ларса Ингебретсена, который вел подружку к себе в каюту. Оба в тревоге уставились на Дженни, так как у нее был странный вид: горящие гневом глаза, пунцовые щеки.
Дженни дошла было до двери своей каюты, остановилась перед ней и только тут вспомнила, что обещала Карле не приходить до утра. Стоя с сумкой в руках, она поняла, что ей некуда идти.
Она помедлила несколько секунд, раздумывая, что ей делать, и наконец решила, что сначала просто вернется на дискотеку и выпьет. Немного дальше по коридору находился хозяйственный чуланчик, а обслуживающий каюты стюард уже ушел до утра, поэтому она поставила в этот чулан свою сумку. Она и так себя чувствовала отвратительно, так не хватало выглядеть еще большим посмешищем, таская за собой дорожную сумку.
Как только Дженни вошла в шумный, переполненный бар, ее заметил Стив и бросился навстречу, радостно восклицая:
— Не могу поверить! Ты здесь! Одна. Без моряка. Ты вернулась, потому что поняла, что любишь меня, правда? Давай отыщем капитана и немедленно поженимся! Сегодня же вечером.
Дженни заставила себя улыбнуться, потому что Стив стал очень милым с тех пор, как перестал давить на нее и приобрел шутливую манеру разговора, но в душе ей хотелось рыдать. Она позволила ему отвести себя за столик, где он сидел в одиночестве. Когда официант принес крепкий напиток, заказанный Стивом, в котором, как он догадался, Дженни нуждалась, он отбросил маску жизнерадостности и серьезно спросил:
— Хочешь мне рассказать, что произошло?
— Не знаю, — прошептала она, делая глоток. — Кажется, не смогу.
Он обнял ее за плечи и мягко заверил:
— Ну, когда сможешь, я буду рядом.
Она вымученно улыбнулась ему в знак признательности, потом сделала над собой усилие и постаралась побыстрее осушить бокал в надежде утопить свою боль… и воспоминание об этом гнусном снимке и бесстыдной надписи на нем.
Дженни начала второй бокал, а Стив преданно ждал, когда она ему откроется, потом вдруг напрягся и пробормотал:
— Ну-ну, вы только посмотрите, кто пришел.
Дженни подняла взгляд и увидела возвышающегося над ними Керка. Его лицо было мрачнее тучи, и, не замечая Стива, он обратился прямо к ней: