Когда весь дом окончательно затих, Генри Белфаст встал со своей постели, разложенной на полу, и привычным уже шагом направился в сторону комнаты больной сестры своего друга. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не следит, он открыл осторожно дверь комнаты, после чего прикрыл ее за собой.
***
Большинство присутствующих в доме Парвисов изъявляли желание начать обряд немедленно, не дожидаясь возвращения шерифа либо Марка Уотера. И когда Солнечный Луч, негласно считавшаяся главной в доме во время проведения обряда, уже хотела согласиться с ними, дверь отворилась, и внутрь вошли шериф, Марк и банда Благородных, все показав вначале пуговицы, зажатые в зубах.
Сид Рассел подошел к столу, за которым сидела женщина и два старейшины города, и положил прядь волос на стол рядом с одеждой Джонаса. Затем просунул руку в карман своего плаща и к остальным предметам поставил отрубленную кисть руки.
- Что это? - спросила его Солнечный Луч.
- То, что тебе требовалось для безопасного обряда. Прядь волос и рука Безликого. Выбери, что тебе больше нравится.
И опять начались перешептывания среди присутствующих. Старики, сидевшие за столом, слегка отодвинулись назад, словно отрубленная рука все еще могла причинить им вред.
- Хорошо, - кивнула Солнечный Луч и позволила себе улыбнуться, чего на памяти Кевина происходило не так часто. - Это добавит нам несколько лишних минут для проведения ритуала. А чем больше будет у нас времени, тем больше вероятность, что Анку нас услышат и придут на помощь.
- Я привел парня, которого ты хотела видеть, - продолжил шериф своим осипшим голосом, указав на Альберта Дрейка. Тот сделал пару шагов вперед, оставив своих товарищей позади.
- Подойди, - попросила его Солнечный Луч.
Альберт Дрейк приблизился к столу и не без интереса осмотрел все ритуальные вещи.
- Сколько тебе лет?
- Скоро исполниться двадцать.
- Ты знаешь для чего все эти вещи?
- Да, дисель.
- Могу я рассчитывать на твою храбрость и помощь?
- Можете в этом не сомневаться.
- Тогда займи свободный стул около меня и начнем ритуал.
Они зажгли восемь свечей и оставили их гореть, пока под фитилем не сформировалась углубления, заполненные жидким воском. После этого, каждый из сидящих за столом взял в обе руки по одной свече и принялись лить горячий воск на поверхность стола. Солнечный Луч затянула ритуальное песнопение, попросив всех присутствующих в доме повторять за ней. После пары минут мычаний невпопад, люди распелись и затянули тревожную песню, которая, по мнению Кевина Нолана, больше подходила для поминальной службы по усопшему у каких-нибудь жителей стран Третьего Мира или же у оседлых цыган. Несмотря на неприятное для его уха песнопение, он все же повторял эти гортанные звуки наравне со всеми.
Когда восемь свечей истлели до конца, на столе сформировался магический круг, нарисованный воском. Солнечный Луч взяла иголку и пробила ей подушечки всех своих пяти пальцев на руках. Прежде чем пробивать очередной палец, он подносила проступающие капельки крови к кругу и делала небольшие мазки поверх воска. Затем, она протянула иголку Альберту, который повторил за ней те же действия, замазывая кровью фигурки, что были в центре круга. Старики, в свою очередь, пробивая пальцы, окропляли кровью нити, мусоля их между пальцами, после чего натягивая их по диаметру магического круга, отчего он очень скоро начал походить на паутину или же ловца снов, правда, без перьев.
Солнечный Луч запела в другой тональности, идя вперебой с напевом тех, кто находился в доме, после чего взяла сырое яйцо и разбила его. Круглый цельный желток и бесформенный прозрачный белок упали на стол. Кевин с неприязнью подумал о глазе циклопа, который уставился с удивлением и злобой в потолок.
Альберт и двое старейшин взялись за руки. Солнечный Луч зажгла еще одну свечу, в пламени которой сожгла прядь волос Безликого, а затем и сушеные травы, что отпугивали злых тварей с Земли Мертвых, чувствующих скорое открытие Ворот в Мир Живых. Когда дом достаточно хорошо окутался запахом дыма, женщина сомкнула человеческий круг и песнопения усилились четырьмя голосами.