Дымок над магическим кругом слегка затрепетал, словно в помещение был сквозняк, хотя свечи даже не дрогнули.
- Мы просим твоей помощи, брат Анку, - продолжила Солнечный Луч, а после короткой паузы, добавила: – Сущности с Земли Мертвых.
И вновь дым легко затрепетал, но голосов не было слышно.
- Да. У нас есть доказательства. Эта рука и прядь волос с головы Безликого. – Продолжительное молчание, после чего очередные слова: - Нам не известно имя виновника. – Вновь пауза. – Да, мы знаем, что продолжительное присутствие твоих братьев плохо повлияет на жителей поселения. – Пауза. – Благодарим тебя, брат Анку.
Дым над кругом вновь начал рассеваться, а глаза сидящих обрели нормальный вид. Их руки отделились, и каждый по очереди принялся их умывать.
- У нас получилось, - сообщила всем присутствующим Солнечный Луч, видя, что никто пока не собирался задавать вопросов, а только с подозрительностью глядел в их сторону.
- Ты сама с собой разговаривала, - сказал один из жителей Конвинанта. – В этот раз не было никаких посторонних голосов.
- Это вам и внушает недоверие? По-вашему, было бы лучше, если все повторилось как в первый раз?
Возражений не последовало. Сид Рассел тоже был слегка разочарован столь быстрым завершением ритуала, хотя он не стал оглашать своих подозрений. Вместо этого, он вышел вперед и обратился ко всем:
- Жители Конвинанта, хочу поблагодарить вас за участие. Теперь все мы можем возвратиться по домам, и помните про опасность, которая подстерегает нас на улице.
- А когда появятся Анку? – спросил кто-то. – В мою молодость они появились на следующий день после ритуала.
- В этот раз будет так же, - ответила Солнечный Луч.
- А что, если они не появятся? – другой голос.
- Давайте дождемся завтрашнего утра. Не будем гадать сейчас, - попросил шериф. – Не знаю, как вы, но я устал. Меня дома ждет жена и я…я хочу вернуться к ней.
Последние слова шериф произнес с запинкой. Его лицо побледнело, а в глазах появилась грусть. Опустив голову, он направился к выходу, больше ничего не сказав. Проводив его взглядом, находящиеся в доме Парвисов потоптались на месте, после чего тоже направились к выходу. Поблагодарили и попрощались с Солнечным Лучом всего пару человек, одним из которых был Рональд Белфаст. Также Белфаст посмотрел в сторону молодых парней из банды Благородных и кивнул:
- Молодцы парни, вы нам здорова помогли.
- Рады, что оказались полезными, - ответил Альберт.
- Обращайтесь, - добавил Франс Тейт.
- Мне даже понравилось, хотя я ничего не помню, - подхватил Билл Тейт. – Вроде только сели за стол. Затем закружилась голова, я даже хотел отказаться от участия, но не успел ничего произнести. И вот я уже стою на своих ногах, а все люди расходятся.
Все молча слушали его. Когда Билл умолк, Рональд Белфаст предложил всем остаться на ночь у него дома.
- Мой дом довольно большой, а потому, все мы поместимся. К тому же мой сын сегодня ночует в доме младшего помощника шерифа, так что вы, дисель, будете иметь отдельную комнату.
- Премного вам благодарна, - произнесла Солнечный Луч.
- А мы рады будем, если нам найдется место и на полу, - улыбнулся Альберт. – После двух ночей в камере, мы будем рады любому раскладу.
Наведя порядок на столе и избавившись от всех ритуальных принадлежностей, они вышли из дома Парвисов и направились в сторону жилища Рональда Белфаста. Никто даже не вспомнил об Эшби Парвисе, который все это время спал в своей комнате крепким пьяным сном.
***
Эшби проснулся ближе к трем часам утра, услышав плач ребенка. Голос своего сына он узнал сразу. Поднявшись с постели, испытывая сильную головную боль и тошноту, Парвис принялся звать свою жену, но не получил ответа. Все перед его глазами расплывалось, а так как кругом была ночь, волны, что накатывали на него без перерыва, были иссиня-черными. И в этих волнах появлялись и пропадали лица. Сплошь страшные и отталкивающие лица.
- Пойдите прочь! – проворчал он и отмахнулся рукой. – Чего вам надо от меня?
Очередной плач его сына, заставил Эшби замолчать и прислушаться. Джонас был на улице и жалобно скребся во входную дверь.
- Сэлли, почему наш сын не в своей постели?! – рявкнул он, и тут же сморщился от головной боли. – Сэлли, где ты?...Чтоб тебя….
Джонас уже плакал навзрыд. И в череде его плача он даже расслышал слова «Папа, где ты?». С трудом держась на ногах и стараясь идти по прямой, Эшби Парвис зашагал к входной двери, то и дело на что-то наталкиваясь. Проделав всего двадцать шагов, он успел нанести себе три царапины и два ушиба. Так как он был слишком пьян, то боли он не чувствовал, но слабыми крупицами рациональности, он напоминал себе, что утром на его теле появятся настоящие синяки. Эти мысли так же быстро растворялись, как и формировались.