Джек закрыл за ними дверь, после чего взял сына в руки и принялся успокаивать его. Малыш прекратил свой плач только спустя пять минут, а еще спустя минуту уже спал. Джек опустил его обратно в колыбельку и тяжело вздохнул. Он мог бы гордиться собой и чувствовать приподнятое настроение благодаря небольшой победе над Гибсоном, но его сейчас гораздо больше волновало отсутствие жены. И пусть Эйрин вчера говорила, что не чувствует себя больше матерью, он все же надеялся поговорить с ней и убедить вернуться домой.
***
Свою жену он нашел в главном зале общины. Она стояла у трибуны, а за ее спиной лежал гроб с ее отцом, в окружении десятков канделябров. Даже стоя у самих дверей, Джеку хорошо было видно бледное лицо умершего: высокие скулы, впалые щеки и черные от действия яда губы. У Эйрин лицо тоже было бледным, но ее губы горели огнем, словно она часто терла их рукой или же покусывала.
Зал был полон прихожан, которые внимательно слушали ее и даже одобрительно кричали в ответ на ее то или иное высказывание. На глазах всех присутствующих женщин блестели слезы. Мужчины были задумчивыми, а некоторые из них даже злыми. Впервые за долгое время Джек снова почувствовал себя чужим для всех этих людей. Ведь он был единственным членом общины, который не испытывал горя или даже печали из-за смерти Джорджа Либрука, к тому же он был тем, кто помог сбежать виновнице его смерти. Он не разделял их страданий и в день, когда все они были сплоченными как никогда, Джек видел себя в стороне ото всех, словно изгой. Он был одиноким волком, лишенным стаи.
Он прошел по длинному коридору в сторону трибуны, под удивленные взгляды сидящих и под громкое вещание про отмщения и избавления своей жены.
- Беда пришла к нам, когда мы ее не ждали. Пришла в тот самый день, когда все начинало складываться для нас как нельзя лучше. Но, все изменилось из-за предательства всего одного человека, которого мы все считали неотъемлемой частью нашей общины. Считали нашей сестрой и другом. Мы поплатились за нашу доверчивость и любовь. Нас лишили отца, нас лишили нашей головы, нас лишили мудрого наставника. Та, которая виновна в этом, думала, что своим коварным поступком сможет сломить нас. Но, никому не удастся лишить нас Великой Цели! Она зародилась в нас однажды и теперь не сможет угаснуть никогда! Она станет лучшей местью тем, кто хотел внести в наши ряды рознь, ударить в само основание, заставить нас свернуть с предначертанного пути! Но этому не бывать никогда! Нас не сломить! Мы едины, а потому тверды, как монолит! Мы исполним желание моего отца и с помощью силы Океана Надежд станем самыми могущественными людьми во всем Молодом Мире! Мы принесем веру в дома неверующих и заставим склониться перед нами врагов наших!
Последние слова сорвали овацию. Люди начали вставать со своих мест, кричать, свистеть и хлопать в ладоши.
- Эйрин! – позвал свою жену Джек, подойдя к самому краю трибуны. Она в ответ даже не взглянула на него, этим заставив Джека повторить свой зов. – Думаю, тебе пора домой, отдохнуть.
- Совершилось то, что мы так долго ждали! – словно не слыша его, продолжила Эйрин. – Великий Путешественник благословил нашу общину своим визитом! Теперь, мы сможем дойти до Океана Надежд и попросить у него любое желание! – Аплодисменты и радостные возгласы не прекращались ни на минуту. – И мне очень жали, что мой отец не дожил до этого дня! Сейчас бы он, а не я, стоял перед вами и говорил эти радостные для всех нас слова! И я знаю, что именно его слов вы ждете, не моих! И все же я верю, что будь он на моем месте сейчас, он бы сказал следующее: «Братья и сестры, наше время пришло. Все ради чего мы жили, все к чему мы стремились - настало! Океан Надежд как никогда близок, стоит только постучать, и он отворит пред нами свои Врата! Так постучим же все вместе!».
Гул голосов и хлопанья стали оглушительными. Из-за продолжительных и массовых движений рук свечи, окружающие гроб главы общины, затрепетали, а кое-где потухли. Этот ор заглушал слова Джека, что заставило его подняться к трибуне и повернуть к себе Эйрин лицом. Ее злобный колдовской взгляд покрыл его тело гусиной кожей, но он не стал отступать назад и принимать смиренно поражение. Голоса и аплодисменты начали затихать.
- Дорогая, пойдем домой.
- Я уже дома, - сухо ответила она.