Марк поднял голову. Свет слегка заслонила чья-то тень. Послышались легкие шаги, и перед ним предстал вождь племени сиу.
- Я смотрю, тебе совсем плохо, - спокойно произнес он.
- Терпимо, - хрипло ответил ему колдун. – Пятью минутами ранее было гораздо хуже.
- Долго ты еще собираешься себя мучить?
- Еще один день. Эти круги тренируют во мне мою силу. К тому же, он доложен поверить, что все это время мне было несладко.
- А разве это не так?
Марк отнял от земли правую руку, отчего левую забило крупной дрожью, и пристально оглядел ее с разных сторон, сжимая и разжимая пальцы. Между пальцами начали вспыхивать слабые проблески молний.
- У меня начинает вырабатываться иммунитет к этим кругам. Предвидя твой вопрос, спешу объяснить тебе, что иммунитет – это невосприимчивость организма к чужеродным организмам или же веществам.
Белый Столб Дыма только кивнул в ответ.
- Как он? – спросил Марк, шатаясь из стороны в сторону, словно кобра, загипнотизированная звуками флейты.
- Не перестает спрашивать о тебе…и повторяет, что он не Маниту.
- О нет, он гораздо сильнее Маниту. Его сила в уникальности.
Вождь подошел ближе к колдуну и присел перед ним на одно колено и положил ему руку на плечо.
- Что ты хочешь доказать, Водолей? А главное кому?
- Он находится под властью чар, а потому не способен лгать. Я хочу знать наверняка: откажется он от меня в пользу своей цели или же нет.
- А что если его выбор не будет в твою пользу?
- Ничего не изменится, я просто буду знать правду. – После короткой паузы колдун добавил: - Ничего не измениться для меня.
- Если он не способен солгать, то почему ты его просто не спросишь об этом?
- Он все же способен на ложь, если в свою ложь он будет искренне верить.
- А как насчет нашего договора?
- Не беспокойся, старик. Я привык держать свое слово. Тот, кто наложил на вас проклятие погиб от моих рук, а потому во всех Ближних Мирах осталось только трое носителей магии способных вам помочь. Но я не думаю, что Жнец или Вихрь поспешат вам на помощь.
- Большинство моих соплеменников верят в то, что ты Вендиго.
- А что ты сам думаешь обо мне, вождь? – прохрипел Марк, криво улыбаясь и глядя с поволокой на старика своими ярко-голубыми глазами.
- Я думаю, что ты гораздо опаснее Вендиго, пусть в тебе и есть благородство.
Марк согнул одно колено и встал стопой на землю. Не прошло и пяти секунд, как он уже стоял перед вождем сиу во весь рост.
- Ты не далек от истины, вождь. А теперь, скажи своему шаману, чтобы нарисовал для меня новый круг-ловушку, так как этот уже исчерпал все свои магические возможности.
Глава 5: Община
1.
Сухой пустынный ветер обжигал лицо, а легкие при каждом вдохе наполнялись горячим воздухом. Казалось, не было никакого спасения от палящих лучей. Солнце хоть и находилось в зените, все же выглядело невероятно огромным. Казалось, что стоит лишь вытянуть руку вверх и кожа мгновенно покроется ожоговыми волдырями.
Конь, его любимый милый конь, издох еще два дня назад. Он плакал по нему, искренне, навзрыд. Он не плакал так даже по своей семье, не потому что ему не было их жаль, а потому что ему просто не дали погоревать по ним. И теперь, конь – единственное близкое ему существо – ушел в небытие. И хотя он жалел коня, ему все же удалось найти в себе силы распотрошить его и зажарить мяса на костре, иначе его самого ждала голодная смерть.
Проклятые хищные птицы, кружились над его головой, выжидая, когда же и он отправится вслед за лошадью и позволит им полакомиться человечиной. «Не дождетесь», зло изрек он про себя, продолжая идти вперед туда, где по-прежнему были видны только пески и ничего больше. Вода в бурдюке осталась лишь на самом дне. Он пил редко, когда уже было невмоготу, делая маленькие птичьи глотки, которых хватало лишь на увлажнение языка. Желудку практически ничего не доставалось. Он чувствовал привкус крови при каждом прикосновение к горлышку бурдюка – настолько сильно были покрыты трещинами его губы.
Сколько он находился в пути? Точно он не помнил, а иногда ловил себя на мысли, что не помнит и своего имени. Но память его всегда цеплялась за одну истину – в целом Мире, от губернии до губернии, от объединения до объединения, он был один. Всех, кого он знал и кого любил Харон переправил на другой берег реки Стикс.
Ветер выбросил в его сторону очередную горсть песчинок, часть которых попало ему в лицо. Он резко прикрыл веки, но было уже слишком поздно – глаза запекло (но они не заслезились, так как для слез они были слишком сухими) и он остановился. В надежде вернуть зрение, он принялся вытирать лицо сорочкой, которая давно уже стала для него головным убором, спасающим от солнечного удара. Это немного помогло и все же, все вокруг превратилась в расплывчатое желтое марево с невнятными контурами.