Кевин все дальше отдалялся от медведицы, но и от Западного Ветра. Вначале он не мог сориентироваться, и вода его уносила, чуть ли не кубарем, но вскоре ему удалось зацепиться за каменистое дно реки и вновь принять вертикальное положение.
Медведица снова ринулась за ним, но в этот раз Западный Ветер не остался в стороне и, издав боевой клич, ринулся на зверя, держа над головой томагавк. Острие топора впилась духу леса в бок, после чего зверь издал завывающий стон, заменивший уже ставший привычным злобный рык.
Все это время медвежонок оставался на берегу и жалобно звал мать, а может наоборот – подбадривал ее на более активные действия. В эту тягостную наполненную адреналином минуту, второй вариант показался Кевину вполне даже вероятным и естественным.
В это время, его мать резко развернулась и одним взмахом руки отбросила молодого индейца в сторону, при этом разорвав ему одежду на груди. Прежде чем четыре глубокие раны на его теле успели наполниться кровью, речная вода смыла их, по той причине, что Западный Ветер не устоял на ногах и упал в воду. Медведица не остудила своего пыла и набросилась на него, опустив свои лапы ему на грудную клетку, что могло привести не только к сломанным ребрам, но и к мгновенной смерти. Из-за огромного груза Западный Ветер просто бы не смог сделать вдох. Но, даже если бы это у него получилось, то его легкие не заполнились бы воздухом, а только водой. А это значило, что без посторонней помощи у Западного Ветра не было шансов выжить. А ведь медведица пока еще не пустила свои зубы в ход.
Кевин схватил очередной камень со дна реки, которых было к счастью очень много, и кинул его в зверя. Первый камень пролетел, чуть ли не в метре от намеченной цели. Тогда он выхватил из-под воды другой камень и помчался вперед, вдобавок крича во все горло, чтобы обратить на себя внимание медведя. Его крики не возымели должного эффекта, а потому Кевин вновь бросил камень в животное, который угодил в раненый бок. Медведица издала очередной крик боли, но все же продолжила выплескивать свой гнев на молодого охотника, царапая когтями его грудь.
Над водой двигались только руки несчастного, которые пытались вырвать клоки волос из шкуры медведицы или же просто оттолкнуть зверя подальше от себя. Но, если с первой задачей Западный Ветер хоть как-то справлялся, то со второй у него дела шли из рук вон плохо.
Новый бросок и камень угодил медведице прямо в макушку. Это, наконец, заставило ее отпустить индейца и снова обратить свою ярость на Нолана. С одной стороны - это обрадовало Кевина, так как руки Западного Ветра уже практически перестали сопротивляться, но с другой стороны - он не знал, как теперь ему защитить себя от разъяренного зверя, который уже на всех порах мчалась в его сторону, поднимая высокие столбы брызг вокруг себя.
Кевин попятился назад. Сделал он это инстинктивно, хотя и понимал, что шансов на побег у него не было. Грозное рычащее существо, страшное в своей ярости быстро приближалось к нему. Мысли полностью покинули его, а мозг совершенно не хотел ему больше помогать с генерированием идей, о возможных вариантах спасения.
Медведица была уже совсем близко. Согнув передние лапы, она приготовилась прыгнуть, а Кевин вытянул вперед руки, словно это могло оказаться серьезной преградой для нее.
Их глаза встретились. Столько ярости Кевину еще не доводилось видеть ранее. От владельца подобного взгляда нельзя было ждать пощады, и медведица явно не была настроена на заключения перемирия в эти мгновения. Спасти Кевина Нолана могло только чудо.
И это чудо произошло.
Мокрые волосы на морде зверя, начали быстро чернеть и обугливаться, оставляя голой серо-розовую кожу. Пламя непонятного происхождения быстро накрыло ее голову, меняя облик медведицы до неузнаваемости. Кевину даже пришла на ум ассоциация с мордой огромного добермана. Волосяной покров на голове зверя полностью сошел на нет. Невидимое пламя остановилось лишь в области шеи. Вокруг носа медведицы начали пузыриться ожоги, причиняя ее невыносимую боль. Ярость в ее глазах полностью сменилось испугом, и она встала как вкопанная на месте. На миг Кевину даже стало жалко ее. Но, жалость быстро сменилось все охватывающим вопросом: «Что происходит?!».