***
В сравнение с салуном Сэла, офис шерифа Конвинанта был вдвое меньше, вдобавок не обладал вторым этажом. Но, также в сравнении с тем же салуном, здесь было гораздо чище и опрятней. Но для Франса Тейта, сидевшего в эти минуты в клетке, чистота была далеко не на самом первом месте. Его гораздо больше заботила собственная жизнь, которая могла мигом оборваться в маленьком поселении по его же собственной глупости.
Мольбы выпустить его и разрешить продолжить свой путь и больше никогда не возвращаться в Конвинант были попросту проигнорированы шерифом и его помощниками. Они, не обращая на него никакого внимания, сидели за столом и составляли список всех драгоценностей, изъятых у Тейта.
- Вы не имеете право со мной так поступать! – возмущался Тейт. – Мой отец очень богатый человек. Вам придется отвечать за мой арест перед ним. У него есть связи практически во всех губерниях Зрелого Мира!
Шериф Конвинанта наконец посмотрел в его сторону. Встав из-за стола, он медленно подошел к клетке. Его тяжелый взгляд и не менее тяжелые шаги, заставили Франса отступить от решетки на пару шагов назад.
- И как же зовут твоего отца, сынок? – спросил шериф, пристально глядя ему в глаза и при этом не моргая.
- Гордон Кар Бин Тейт, деревенщина! – воскликнул Франс, стараясь грубостью скрыть свой страх.
- И напомни мне, пожалуйста, свое собственное имя. У деревенщин скудный ум и они довольно быстро все забывают.
- Я Франс, - ответил он, а про себя добавил: «Зря я назвал его «деревенщиной». С этим человеком шутки плохи. Даже если его причастие к смерти Дона Биртрона было простым обманом, это не значит, что он не способен на хладнокровное убийство».
Шериф коротко кивнул и вернулся к своему столу. Взяв несколько золотых украшений, он снова подошел к решетке.
- «Джаспер Р. Т. Сауэрс. Лучшему стряпчему губернии Криджуэлл», - прочел шериф надпись на крышке часов. – Не подскажешь, как эта вещица попала к тебе, Франс Кар Бин Тейт?
- Джаспер Сауэрс мой дядя по материнской линии, - тут же нашелся с ответом Тейт, сам поразившись быстроте своей фантазии. – Он подарил мне эти часы на мое шестнадцатилетие.
- «Мартин К. С. Роулэндс. Любимому мужу», - прочел следующую надпись шериф, в этот раз с золотого кольца с большим рубином. – Позволь угадать, так зовут твоего свояка. И это кольцо – символ любви твоей сестры к нему - он подарил тебе на День Урожая? А здесь у нас медальон, в котором хранятся фотография двух годовалых детишек. Рискну предположить, что это твои дети. Если они тебе так дороги, почему этот медальон не висел на твоей шее, а был в мешке вместе с другими вещами?!
Шериф перешел на крик столь неожиданно, что даже его помощники вздрогнули. А вот Франс Тейт не удержался и заплакал. Вначале, в его глазах задрожали слезы, а когда они потекли по щекам, Тейт решил, что и зарыдать в голос будет не столь постыдно. Он опустился на койку и прикрыл ладонями лицо. Сквозь собственный плач он расслышал смешки помощников шерифа.
Но эти смешки быстро умолкли, стоило шерифу вновь повысить голос:
- Харви, Малкольм! Замолкните! Это касается и тебя!
Последние слова были обращены вновь Франсу, и он изо всех сил заставил себя успокоиться и прекратить плач. Все еще всхлипывая, он вытер рукавом своего дорогого костюма глаза и приподнял голову, посмотрев на шерифа.
- Что будет со мной?
- В Конвинанте с преступниками всегда поступают одинаково – их казнят через повешенье.
- О Мир Вечности! Только не это! Прошу вас, касс, не делайте этого, я еще так молод, - взмолился Тейт, рассчитывая на сострадание со стороны шерифа, но так его и не дождался.
- Харви, - обратился Сид Рассел к своему помощнику. – Как только составите список всего, что было при этом мальце, поговорите с Перком Доусоном и Карлом Берроузом. Пусть Карл со своими парнями подготовят виселицу для завтрашней казни, а Перк снимет мерки для гроба.
- За работу Доусона и Берроуза расплатимся монетами, что были при этой плаксе? – спросил Харви Гуделл у шерифа, который уже стоял в дверях.
Шериф остановился, призадумавшись. Повернув голову в сторону своего помощника, он произнес.
- Да, Берроузу мы заплатим из этих денег. А вот Доусону мы предложим труп мальчишки. Будет держать его в гробу у входа в свой магазин в качестве рекламы.
- Ага, - кивнул Гуделл. – А то все наши едут в Астер за гробами и то, только потому, что там, у хозяина магазина на стене висит чучело большой рыбины, которую он показывает за деньги.