- Легко, говоришь?! - воскликнул Уиллис. - А ты знаешь, что эта "легкая" поездка стоила жизни Стерну - парню, который не успел прожить и трети своей жизни?! Я и сам чудом остался в живых, не став обедом для мерзкой старой ведьмы и ей подобных! Я чуть было не утонул в болоте, в то время как ты проверял на прочность кровати в борделе. Даже если я бы нашел заработанные мной деньги, ты - последний кому я бы поставил стакан с элем. Тебе понятно?! - Том ему ничего не ответил, но и не стал отводить от него смущенно взгляд. - Проваливай, - уже более спокойно произнес Бен, положив ладонь на рукоять своего меча.
Монти перевел взгляд с Бена на его оружие, затем вновь на Бена. Поняв, что ему совсем не нужны неприятности, он молча зашагал прочь в сторону лестницы.
Бен наблюдал за ним до тех пор, пока тот не ступил на первую ступень, затем оглядел испуганных девиц и настороженных постояльцев, что повыскакивали из своих комнат. Не произнеся больше ни слова, он вошел в комнату Линин.
Сколько раз он уже входил в эту комнату, она всегда казалась ему чересчур обставленной: большая постель с балдахином, зеркальный потолок, ковер с пушистым ворсом, на котором были разбросаны подушки розового и белого цвета, столы, стоящие по обе стороны от постели, на которых всегда находилось место вазам с живыми цветами (подарки ее частых и постоянных клиентов), трюмо, переполненное косметическими принадлежностями. У трюмо стоял мягкий цилиндрический табурет, на котором сейчас сидела Линин в одних панталонах и пудрила свое и так идеальное прекрасное личико. Среди ее косметики были самые дорогие пудры, самые лучшие духи и самые хорошие крема. Также она имела в комнате ванну, в которой она часто любила лежать в свободные от клиентов часы. Да, Линин была самой высокооплачиваемой девушкой борделя и пользовалась привилегиями, в которых были ограничены другие шлюхи.
Красавице Линин было всего девятнадцать. Ее кожа была загорелой, что отличало ее от других девушек, и прекрасно сочеталась с ее смоляными волосами, что волнистыми прядями спадали ей на плечи, скрывая клеймо в виде сломанной розы. Ее глубокий взгляд приковывал к себе внимание даже в те мгновения, когда она была полностью обнажена, а ведь такого роскошного тела ему еще не доводилось видеть ни у одной из женщин.
До Бена доходили слухи, что услугами Линин пользовались даже представители высших классов, но Бен старался не слушать их - не потому что не верил в них, а потому что ему были противны даже мысли о том, что к ней мог кто-то еще прикасаться помимо него.
Она посмотрела на него через зеркало и на ее губах заиграла улыбка, от чего он испытал легкую боль где-то в животе.
- О, Бен. Я слышала твой голос за дверью и решила слегка прихорошиться.
- Ты и так красива, Линин. Тебе это ни к чему.
- Ты с кем-то повздорил? Я слышала, как ты кричала, но решила не выходить.
- Ты правильно сделала. - Он отошел от двери. И медленным шагом, направился к ней.
- Я рада, что ты вернулся, - все так же глядя на него сквозь зеркало, произнесла она. С ее губ не сходила улыбка, от чего она казалась Бену еще прекраснее. - Я так по тебе соскучилась.
Такова была Линин - она без труда могла заставить поверить кого угодно в искренность своих чувств. С ним у нее больше всего это получалось, так как Бен хотел верить ее словам.
Он остановился на полпути, не решаясь больше сделать и шага. Он сам себе казался мужчиной, который пришел в дом любимой девушки, полный решимости предложить ей руку и сердце, а, оказавшись перед ней, оробел. Она действовала на него словно алкоголь на пьяницу и сегодня это чувство было как никогда навязчивым. Он бывал в этой комнате не один раз, делил с ней одну постель, владел ее нагим телом и все равно при каждой встрече он не мог ей налюбоваться. Словно перед ним была ценная вещь, которая никогда не будет принадлежать ему.
"Может, это приворот?", в который раз задался он вопросом и как всегда добавил: "Если она и ведьма, все равно я бы никогда не причинил ей вреда".
- А как Райен? Он тебе не сильно докучал?
- Он...погиб.
Лицо в зеркале нахмурилось и стало печальным, но и теперь она казалось ему самой прекрасной женщиной на свете.
- Бедный малыш, - произнесла она так, словно Стерн годился ей в сыновья, а не в сверстники, после чего глубоко вздохнула. - Мне его очень жаль. Думаю, девушкам, что знали его близко, будет больно об этом слышать.
- Да, - согласился с ней Бен, все так же стоя на одном месте. - Он не был уж таким занудным, как мне ранее казалось, - слукавил он, затем его взгляд отвлекся от ее лица, скользнул ниже и остановился на чашеобразной груди с темными сосками. Ее природная смуглая кожа выдавала в ней жительницу южных губерний, но даже у них должны были быть кое-где более темные и более светлые участки кожи, чего у Линин не наблюдалось. Словно она не знала, что такое "одежда" до тех пор, пока не стала работать в борделе.
Он как-то пытался расспросить ее о прошлом, о тех годах, когда она была еще маленькой девочкой, но Линин всегда в этом случае замыкалась и предлагала сменить тему или же заняться чем-нибудь интересным.
Ее грудь слегка подрагивала, когда расческа в ее руках ритмично скользила по ее же волосам. Бен не мог оторваться от этого зрелища. Он с трудом сдержал стон вожделения, после чего быстро оказался за спиной девушки, после чего принялся покрывать ее плечи поцелуями. Линин прикрыла глаза, опустив голову на бок, томно задышав. При каждом вздохе ее грудь приподнималась, из-за чего становились видны тонкие ребрышки под гладкой юной кожей.
Бен сжал в ладонях ее грудь и легкий вскрик Линин прозвучал музыкой в его ушах. Он начал смешаться от ее плеч к талии, а затем и бедрам, оттеснив материю панталон ниже.
- Ты тоже по мне соскучился, - заметила Линин улыбаясь.
- Да, - тяжело дыша, выдавил Бен. - Очень!
Он принялся быстро раздеваться, практически срывая с себя одежду. Несколько пуговиц слетели с его армейского мундира, но он не обратил на это внимание - такое происходило нередко. В таких случаях, Линин всегда вызывалась сама пришить их назад.
Он крепко схватил ее и перетащил с табурета на мягкий ворс ковра, а она не переставала смеяться. Бен терял над собой контроль, он превратился в зверя, готовый рвать глотку любому, кто собирался покуситься на его личную собственность, какой сейчас была Линин. То, что он увидел в магическом шаре Диздэйн, не покидало его мыслей, и ревность раздирала его, несмотря даже на то, что сейчас Линин была с ним и стонала от его ласк.
Девушка сплела пальцы на его шеи, глядя на него своими большими черными глазами. Затем ее пальцы приподнялись вверх и зарылись в его волосах. Ладони слегка надавили на его затылок, и Бен понял, чего хотела от него Линин, или же претворялась что хотела. Он припал к ее груди и принялся покрывать ее поцелуями. Тело девушки выгнулось ему навстречу. Он целовал и посасывал ее соски, и в то же время стягивал с себя подштанники. Подвигав ногами, избавляясь от белья, Бен на миг оторвался от ее тела, для того чтобы поглядеть на ее лицо.
- Какая же ты у меня красавица.
- Ты меня любишь?
Он хотел, было ответить утвердительно, но вовремя сдержался - не стоило говорить о высоких чувствах с девушкой, которой ты платил за секс, пусть даже это очень сильно хотелось сделать. Вместо этого он снова принялся ласкать ее грудь и постепенно опускаться ниже, пока не дошел до ее панталон. Прежде чем их стянуть, он вновь взглянул на нее. Ему хотелось видеть следы блаженства на ее лице, которые вызывали его ласки.
Крик ужаса и отвращения чуть было не сорвался с его губ. По телу Бена прошла дрожь, желудок скрутило, а завтрак попытался вырваться наружу.
Тело, которое он ласкал, оставалось прежним - манящим и гладким, но лицо....Вместо обворожительной красавицы Линин, на него смотрело, хищно скалясь, лицо ведьмы с болота.
Диздэйн.
Сморщенное коричневое лицо злобной твари, с острым носом и не менее острым подбородком. С кожаными мешками поверх жутких глаз, которые были не лининскими большими и черными, а маленькими и белесыми. К пятнистому черепу ведьмы прилипали лишь несколько седых ломких волос. Кривые редкие желтые зубы скалились на него, позволяя разглядеть темно-синий пятнистый язык.