- Я..., - только и смог произнести он. Постепенно сказанные слова врачом начали усваиваться его разумом, а вскоре в ушах зазвенели колокольчики. Чувство, что он вскоре станет отцом, было странным, но без сомнений приятным. - Конечно, я рад! Да я просто в восторге от новости!
Время шло. Спустя семь месяцев после похода к врачу, они переехали из двухкомнатной квартиры в небольшой дом в Фаллоне, в котором они прожили следующие четыре года.
Родилась Кэтти в декабре двенадцатого числа. Клэр считала, что рождение их дочери именно двенадцатого числа двенадцатого месяца было неким предзнаменованием, что Кэтти станет особенным ребенком. Тогда Кевин был жутким реалистом, а потому решил для себя, что это было простым, пусть и красивым, совпадением.
В день рождения Кэтти, погода была пасмурной, шел холодный дождь с редкими вкраплениями снежинок, но для Кевина это был самый лучший день в его жизни. Он стоял у окна, глядя на свою дочь, что лежала в отдельной кроватке, рядом с десятком таких же малышей, и...о чудо! Она тоже смотрела на него и улыбалась.
- Какой ваш ребенок? - спросил его другой молодой папаша, стоящий рядом с ним.
- Во втором ряду. Пятая по счету, - ответил ему Кевин, не отводя глаз от дочери.
- А мой четвертый в первом. Мы с женой его Вегасом назвали. В честь места его зачатия.
Следующий месяц после выписки из роддома, прошел в поисках имени для дочери. Клэр не хотела давать ей имя до рождения, считая, что оно придет само, когда они увидят дочь воочию. Но, этого не произошло. Они решили остановиться на имени "Кэтти", после чего вместе посмотрели фильм "Римские каникулы", в котором играла Кэтрин Хепберн.
- Мне вас сильно не хватает, - шепотом произнес Кевин, вытирая тыльной стороной ладони глаза и щеки от слез.
Приближающийся топот копыт, нарушивший его уединение, заставил его вздрогнуть и обернуться. По тропе, на которой они с Фрэдом спаслись от злобных теней, мчались четыре всадника, направляющихся в сторону Ариера. Это были солдаты губернаторской армии - их красные мундиры легко можно было разглядеть даже издали.
Что было нужно солдатом в селении?
Три всадника помчались дальше, четвертый же натянул узду, притормозив коня, после чего настороженность Кевина сменилась волнением. Какое-то время всадник оставался стоять неподвижно на тропе и глядеть в его сторону, после чего развернулся и, пришпорив коня, помчался по Заброшенному Лугу в его направлении. Кевин не на шутку испугался, а страх заставил его действовать - он быстро склонился над могилами и принялся стирать надписи с дощечек рукавом шерстяного пледа. Времяисчисление в этих местах не соответствовала привычному календарю, а потому не стоило давать солдату лишних поводов для интереса к его персоне и к тем, кто был захоронен под старым дубом.
Всадник был уже совсем близко. Он уверено держался в седле и неотрывно глядел вперед, держась одной рукой за узду, а другой - придерживая рукоять меча. Когда он был уже достаточно близко, чтобы можно было разглядеть его лицо, Кевина обдало неприятным холодком. Всадник глядел на него сквозь щели век и криво улыбался. Казалось, всадник узнал его, и эта встреча для него была даже в чем-то долгожданной.
Всадник натянул вожжи, и вороной конь встал как вкопанный, в паре шагов от Кевина.
- Умница, Фаундэр. - Всадник похлопал коня по шее, затем спрыгнул на землю, все так же придерживая рукоять меча рукой. - Как твое имя, ничтожный?
В какой-то миг, Кевин уже было решил назваться другим именем, но быстро передумал.
- Кевин, касс, - и на всякий случай приклонил голову.
Солдат подошел ближе, осмотрел его с ног до головы, большую часть своего внимания уделяя его родинкам на шее, после чего обогнул его и остановился перед могилами.
- Это твои родные? - спросил всадник, после чего развернулся на носках лицом к Кевину.
- Да. Жена и дочь, - с неохотой ответил он солдату.
- Не повезло тебе, ничтожный. - Его губ растянулись вновь в кривой ухмылке, от чего Нолану захотелось накинуться на него с кулаками. Но, солдат быстро сменил тему разговора, прежде чем ненависть на лице Кевина успела проявиться. - Ты из этого селения?
- Да, касс.
- "Тавв", но ты можешь называть меня "касс", - с высокомерием осведомил его солдат. Я здесь бывал и раньше. Жителей в этом селение не так уж и много. Только вот тебя я что-то не помню. Ты не знаешь почему?
- Не могу знать, касс.
Все это время конь солдата стоял как вкопанный, и только фыркал и мотал недовольно головой, словно понимая, что Заброшенный Луг не самое лучшее место для остановок.
Кевину совсем не нравился солдат. Он не верил, что тот появился в Ариере проездом или же только для того, чтобы побеседовать о тяжелой жизни с местными фермерами. Да и сам всадник не спешил рассказывать о причинах своего появления в селении, а только продолжал пристально глядеть на Кевина и подозрительно улыбаться.
После минуты молчания, всадник, чье имя Нолану не было известно, достал из кармана форменных брюк белый платок. Но, армеец не успел воспользоваться им по назначенью, по той причине, что не удержал его меж пальцев, уронив платок на жухлую прошлогоднюю траву.
- Какой же я растяпа, - голосом растлителя изрек солдат. - Подними его.
"Он это сделал нарочно! Зачем ему это надо?".
Кевин несколько секунд глядел на солдата, не отводя глаз от его лица, пытаясь предугадать его дальнейшие действия. Он не хотел подчиняться, понимая, что стоит ему нагнуться, как солдат окажется вне поля его зрения, а потому сам он станет уязвим.
У него было два выбора: либо отказаться подчиниться приказу и ждать последствий, либо нагнуться и поднять платок.
И хотя его разум тянулся к первому варианту, он все же выбрал второй.
Его пальцы коснулись платка, когда сильная жгучая боль воспламенилась в его затылке, из глаз полетели разноцветные огни, а затем все стало черным...
Глава
шестая
-
Темница
.
Dreaming wide awake
-
Poets of the fall
1.
Что-то зашуршало у самого его уха, после чего раздался писк. Откуда-то издалека доносились чьи-то голоса, а неприятные запахи сырости и плесени плотно окутали его дыхательные пути. Во рту стоял привкус ржавчины и чего-то невообразимо мерзкого. Такого мерзкого привкуса не бывало у него даже во время учебы в колледже, когда он пару раз участвовал в вечеринках, что заканчивались пробуждением на самом краю кровати, с мучительными головными болями и чувством испортившегося языка во рту. Вечеринки прекратились на третьем курсе, стоило ему вновь повстречать Клэр.
Открывать глаза у него не было ни малейшего желания, а сильная головная боль грозила взрывом черепной коробки при малейшем неосторожном движении. Даже находясь еще в забвении, он чувствовал сильный холод, от которого леденели легкие. Он лежал на чем-то холодном, его правое плечо прижималось к чему-то холодному, и щеку холодил некий твердый холодный предмет.
Застонав от боли, Кевин медленно приподнял веки, уставившись в серый каменный потолок.
- Парень очнулся, - услышал он женский голос, понимая, что речь шла именно о нем.
Он слегка повернул голову в сторону и остановил свое внимание на маленьком зарешеченном оконце, которое практически соприкасалось с потолком. За толстыми ржавыми прутьями виднелось пронзительно-синее небо и обрывки белых облаков. Этот образ составлял поразительный контраст с серостью камня, из которого состояли стены помещения.
"Неужели я вновь переместился в другое измерение?", подумал Кевин, после чего попытался встать с каменного пола. Головная боль тут же усилилась, в глазах потемнело, но к нему на помощь пришли чьи-то руки, схватившие его за локти с обеих сторон. Оказавшись на ногах, он услышал вопрос:
- Ты сможешь стоять ровно без нашей помощи?