– Кэтрин, – я закрываю шкаф, – просто Кэтрин.
Просидев без дела ещё двадцать минут, я поднимаюсь с кресла и, проверив, закрыты ли все дверцы, покидаю кабинет. Моя бабушка никогда не против поговорить час-другой. Ей доставляет удовольствие делиться с малознакомыми людьми забавными историями из жизни. Если к ней приезжают семьи, которые собираются сделать пожертвование, она может разговаривать с ними часами. Моя бабушка хороша во всём и может поддержать любой разговор, если таковой вдруг намечается. А вот роль слушателя даётся ей нелегко. Её старческая жизнь будет понасыщеннее многих молодых, поэтому бабушка просто не нуждается в чужих историях – ей вполне хватает своих.
Только я выхожу в коридор, как тут же встречаюсь с Билли. Он отталкивается от стены и в два шага оказывается около меня. Над его широкими плечами вьются тёмные волосы, синяя футболка обтягивает мышцы, а широко расставленные ноги говорят об уверенности – чрезмерной уверенности. Я подаюсь назад и прислоняюсь спиной к уже захлопнувшейся двери.
– Надолго ты останешься? – интересуется Билли, не отстраняясь от меня. Так начинается каждый наш разговор: никаких приветствий, пожеланий и тем более откровений. Всё чопорно и клишировано.
Я нервно поправляю платье и отвечаю:
– Ещё не в курсе, – я не узнаю собственного голоса. Уже чувствую, как подкашиваются ноги.
Этим летом я не стала просить бабушку передавать Билли новость о моём приезде, потому что не посчитала это нужным. Мне всё равно предстоит несколько раз за лето возвращаться в Хантингтон, если агентство продлит контракт, и надеяться на моё постоянное времяпровождение здесь не стоит никому.
От Билли можно ожидать всего. Он может взреветь, как медведь, а может спокойно развернуться и уйти в игровую. Может без предупреждения притянуть меня к себе, а может толкнуть в плечо. Вспоминая об этом, я сильнее прижимаюсь к стене и изо всех сил стараюсь не скатиться на пол прямо при нём.
– Что насчёт контракта?
Он, конечно, в курсе моей модельной деятельности.
– Я пока не знаю, согласятся со мной работать дальше. Но, если согласятся, я буду вынуждена периодически ездить в Хантингтон.
На секунду я замолкаю и прислушиваюсь к своему дыханию. Отдышка не даёт мне набрать полную грудь, и я то и дело хватаю воздух ртом.
Билли продолжает смотреть мне в глаза. Приближаясь всё ближе, он скрывает за своей спиной весь коридор. Только я хочу поднять трясущуюся руку, чтобы оттолкнуть его, как Акерс опережает меня и обнимает. Жжение в моих глазах становится невыносимым, и я почти пускаю слезу, не в силах расторгнуть объятия с самим дьяволом во плоти.
«Ты всё ещё рада быть здесь? Вместе с ним?», – язвительно спрашивает внутренний голос.
Глава 3
Следующим утром я спускаюсь вниз, сонно потирая глаза. С каждой ступенькой запах чёрного чая с лимоном и недавно приготовленного картофельного пюре усиливается. Живот начинает громко урчать. Я проскальзываю в опустевший кафетерий детского дома. Запах тут стоит невероятный! Повариха Хью бегает за стойкой, стаскивая в раковину грязную посуду.
– Доброе утро, миссис Хью, – кричу я ей вслед.
– Доброе утро, мисс Лонг! – отозвался Люк.
Я подскакиваю от неожиданности и поворачиваю голову. Под лучами утреннего солнца его волосы отливают тёплым медовым оттенком. Люк так мирно сидел за столом, мимо которого я прошла, что я умудрилась не заметить его с первого раза.
– Доброе утро, – отвечаю я спустя несколько секунд.
Его совсем не похожий на Билли голос продолжает звучать в голове далёким, еле уловимым эхом. Я слышу его, словно находясь на дне океана. И, пожалуй, в этом голосе действительно есть что-то завораживающее. Что-то, о чём Люк никому не рассказывает. Что-то, о чём он предпочёл бы забыть.
Длинные рукава его рубахи закатаны до локтей, а светлые джинсы подобраны точно по размеру. Они идут ему куда больше, чем тёмные классические брюки, которые он носит в школу. Люку в принципе идёт светлая одежда. Она подчёркивает его мягкость, светлость, даже ту самую загадочность, не дающую мне покоя. Я скольжу взглядом ниже – в его руках лежит распахнутая книга.
– Доброе утро, Кэтрин! – наконец добродушно отзывается повариха Хью, поправляя свой белый колпак, – желаешь пюре? – женщина появляется из-за широкого прилавка.
– Да, пожалуйста.
Я продолжаю с интересом коситься на Люка. Разглядываю его сдвинутые брови, пульсирующую жилку на шее и почему-то не могу оторваться. Но для меня он всё тот же незнакомый мальчуган, а не хороший знакомый. Тот самый неприглядный мышонок, с которым не о чем говорить.