– Я согласен, – радостно поторопился я с ответом.
Великий Свет ровным дыханием импульсов закончил:
– И второе – сходящий должен выдержать энергию барьера. Душа пожелавшей сойти сюда не имеет достаточного уровня, после схождения она потухнет.
Я был оглушён, Создатель ждал. Наконец, я выдавил:
– Она знает об этом?
– Да.
– Зачем такая жертва?
– Её Контракт – Связь с ребёнком, она стремится выполнить его, она хочет освободить тебя из Тамбура, и она готова пойти на развоплощение даже души.
– Я не приму её, – ответил я ослепляющему Свету.
– Пусть так, она не будет страдать долго, память её уйдёт в Библиотеку, её ждёт новый Контракт.
– Скажи мне, Господи, какой?
– Она снова воплотится женщиной, но бездетной. Тебе же пребывать здесь, в Тамбуре Ожидания.
– Как долго?
– До первой жертвенной души, что обратит внимание на вечного постояльца Тамбура.
– Так запланировал Ты?
– Нет, – Свет отреагировал новым импульсом сияния, – это твой План. Я был против, ты настоял.
– Как же так?
– В прошлой жизни ты бросила своих детей ради мужчины. Либо он, либо дети заберут тебя из Тамбура, таков твой План. Совет утвердил его, а для Меня твой Выбор – Закон.
Великий Свет сжался в точку и бесследно исчез за Вратами. Я пошатнулся в «киселе», пуповина начала медленно ослабевать, её сияние стало меркнуть, и слёзы – ох, как мне их не хватает здесь! – навернулись на отсутствующие глаза.
Тень
Коснись груди моей копьём,
Судьбу мою решим вдвоём.
1
Тень скользнула по стене слишком быстро, сигнал от глаза ринулся в мозг. Тот, не раздумывая, дал команду мышцам шеи, но, обернувшись, я увидел только храмовую стену, залитую ровным, синеватым светом ночной блудницы. Мозг снова среагировал на явленную картину мира, и по спине пробежали мурашки.
– Кого мне бояться? – подумал я и передвинул щит, висевший на боку, назад.
Стало намного уютнее. Для полного успокоения я вынул из ножен меч и со свистом описал перед собой восьмёрку в воздухе – теперь стало совсем хорошо. Меч занял своё место в ножнах, а я своё возле стены, у южного контрфорса. Луна освещала округу так ярко, что мой участок, от башни до башни и ров с водой (ярдов по сто в каждую сторону), обозревался без труда. Любое движение здесь не укроется от моего взора. Спать не хотелось, и я внимательно вглядывался в ночной пейзаж, совершенно не замечая, как за моей спиной на высокой каменной стене вырастала Тень.
2
Кто оглядывается, когда жизнь идёт вперёд? Кто, делая новый шаг, станет осматривать след-отпечаток уже содеянного? Кто, имея орган визуального восприятия мира на лице, захочет вертеть головой, дабы постоянно контролировать собственную тень? И не ту, что создаёшь телом, закрывая им источник света для мира, а ту, что растишь деяниями своими, лишающими мир Света. Такая Тень есть накопленная энергия, спрессованная в плотный сгусток, в тёмную, тягучую массу из пороков, грехов, мыслей и поступков. Чем ярче источник, тем гуще тень, а твою освещает Свет Бога, куда уж ярче. Наберись мужества и оглянись, не ужасайся. Монстр, которого ты видишь перед собой, – ты, не сегодняшний в смысле осознанности Этого момента, но сегодняшний в смысле накопленного неосознанного от Изначального момента. И, кстати, у тебя Тень ещё ничего, а вот у стражника она гораздо менее привлекательна, суди сам.
3
К полуночи поднялся западный ветер, дубовая роща за рвом тут же отозвалась недовольным гудением, по воде пошла рябь, а по небу потянулись серые пухлые лапы в стремлении обнять мою спасительницу, уже не такую одинокую в безбрежном океане.
«Если тучи закроют луну, придётся запалить факелы, расставленные вдоль рва, но в их свете я и сам становлюсь лёгкой мишенью для стрелка, – подумал я. – Хорошему лучнику не помешает даже сильный ветер».
Я передвинул щит на грудь, но мурашки, притаившиеся за ним, тут же запрыгали по спине, поселяя во мне необъяснимый страх из ниоткуда, прилетевший, видимо, с ветром. Я вернул щит обратно мурашкам и прислонился к холодной стене.
«Кого мне бояться?» – старая мысль вернулась дрожью в руках. Я взглянул на лес, качающий лохматыми головами, и в этот момент пузатое чудище проглотило естественный источник света в этом мире, опустилась тьма. Мне пришлось отлипнуть от стены, и, чертыхаясь для бодрости вслух, я поплёлся запаливать факелы. Справившись с последним (на моем участке их было шесть) и убедившись в том, что они достаточно разгорелись, хотя ветер нещадно пытался сорвать пламя с промасленных головок, я начал выбирать себе позицию. За башнями тоже заполыхало, и теперь видели не только мы, но и нас. Место примыкания контрфорса к стене было самым безопасным, но неудобным с точки зрения наблюдения, отсюда я не видел половины участка.