Мальчик заворожённо смотрел, как пекарь ловко вынимает из печи горячие ароматные лепёшки и выкладывает их на прилавок. Воздух вокруг наполнился пашней, хлебным колосом, крестьянским потом, скрипом мельничного жернова, потрескиванием углей и оливковым духом. Все эти богатства объединил в одну лепёшку явно не человек, сам Бог, неподражаемый составитель рецептов земного счастья, простого в своём величии и великого в своей простоте, потрудился над ней.
К чему тебе, человек, стены до небес, шелка, что не сносить и сотню жизней, каменья, отягчающие пальцы и разум, когда Бог создал такое чудо, как хлебная лепёшка. Так думал юный оборванец, не отрывая глаз от быстрых пальцев пекаря, тот же, в свою очередь, поглядывал на цыганёнка, стоящего у стены напротив прилавка и давно прицеливающегося на его товар. Мальчик не ел со вчерашнего утра, обычное дело, такая судьба у сироты – грязная, одинокая, холодная и… голодная. Пекарю пора было начинать замешивать новую порцию теста. Сегодня в лавке он работал один, без помощника, и понимал, как только отвернётся, не уследит, и цыганёнок стащит хлеб. Наконец после некоторого раздумья крепость выбросила белый флаг, признав поражение. Пекарь белым от муки пальцем поманил к себе мальчишку. Тот, не веря в такую быструю сдачу цитадели, медленно приблизился к прилавку и, ткнув себя в грудь, спросил:
– Я?
Хитрый пекарь добродушно ответил:
– Ты, ты. Ну-ка, паренёк, хочешь получить, а не украсть лепёшку?
– Конечно, – мальчик радостно закивал головой.
– Вон там, за углом, живёт Мастер. Каждое утро он приходит за лепёшками в одно и то же время. Сегодня его до сих пор нет. Сбегай, узнай, что с ним. Он даст тебе денег, и ты отнесёшь ему лепёшки, а одну заберёшь себе за работу.
Не успел пекарь закончить предложение, а смышлёный посыльный уже летел по указанному адресу. Мастер жил в своей мастерской. В центре небольшого помещения стоял – святая святых! – верстак, к ночи превращавшийся в кровать. Утром трансформация проводилась в обратном направлении, через вариацию на тему стол для завтрака, если было чем завтракать. Мастер резал по дереву, все свободное пространство мастерской заполнялось либо заготовками, либо инструментом, либо изделиями.
Постучав и не дождавшись ответа, нетерпеливый посетитель вошёл внутрь. Удивительный мир открылся его взору. Фигурки знакомых животных перемежались с неведомыми ему доселе зооморфными формами. Лошади, но не обычные, а с гривами, струящимися вдоль всего хребта и длинной волной ниспадающие с крупа; верблюды о трёх горбах в виде витиеватых башенок; собаки с одним огромным ухом вместо двух; летучие мыши с перепонками, похожими на халифские опахала; двуглавые змеи; бесхвостые рыбы с узкими глазищами и множество ещё более непонятных созданий. Мальчик стоял среди этого удивительного зверинца ошарашенный, рот его не закрывался от изумления. На полках возлежали, стояли, сидели, куда-то бежали или падали человеческие фигурки. Пронзённый копьём солдат, будто живой, с искажённым от боли лицом приготовился упасть и не встать никогда, обнажённая дева, льющая на себя воду из кувшина, очень толстый человек за столом, вонзивший зубы в окорок, ангел, балансирующий на кончике иглы. Фигурок было очень много, каждая вырезана с высочайшим мастерством. Мельчайшие детали поражали воображение. Некоторые люди имели странный вид. Гладкие, отполированные головы с неестественно выпученными глазами, обряженные в удивительные одежды, вроде бы специально нацепившие себе чаны и обмотанные змеями, или с короткими руками и чрезмерно длинными ногами.
За спиной скрипнула дверь, и не успел незваный гость обернуться, как раздался ещё один скрип, голос вошедшего:
– Нравится?
Вздрогнув от неожиданности, юный посетитель мастерской показал пальцем на уродца с паучьей головой, от которой свисали четыре тонких отростка конечностей, и выпалил:
– Да, вот этот.
Мастер, а это был он, подошёл к полке, посмотрел на «паука», почесал бороду и коротко сказал:
– Сириус.
– Что? – не понял мальчик, но старик будто не слышал вопроса.
– С чем пришёл ты ко мне, интересующийся неземными созданиями юный босяк.
– Пекарь спрашивает, отчего вас сегодня не было в лавке, и обещает мне лепёшку, если я принесу ему вести и деньги от вас.
– Понятно, значит, юного босяка, всё-таки интересуют вполне земные заботы. Вот тебе три монеты. Две отдашь пекарю, а одну оставишь себе, чтобы завтра не красть, а купить себе хлеб.
Цыганёнок, не веря своим глазам, схватил деньги и ринулся к двери.
– Я мигом! – прокричал он на ходу, но возле двери остановился. – Мастер, а можно мне этот… Сириус? Я куплю… – и он протянул свою монету.