Ученик застрял в Первых Вратах, он между сном и явью.
Я возвращаюсь к нему и забираю Жемчужину – он засыпает в плотном плане. Теперь мы оба на поверхности Океана, и Ученик готов ко встрече с Богом.
Я оставляю его под Ярким Светом Блаженства на пёрышке. Воля Бога силой волн Океана приведёт моего Ученика в нужное место. У меня же, как у Учителя, есть своё место в Плане. Я возвращаюсь в плотное тело подготовить встречу в проявленном мире.
Ночь начала осторожно касаться рассвета, когда я поднялся со своего походного ложа. Ученик спал. Проворочавшись всю ночь, обессилевший, сейчас он покачивался на волнах, подгоняемый ветром задуманного.
Я огляделся в поисках площадки для разговора с Богом. Чёрная в ночи, безлюдная, каменистая пустыня раскинулась вокруг на многие дни пути. Кроме Ученика здесь находился только я, но разговаривать с Богом, разговаривая со мной, было бы для Ученика просто сновидением. Это отпадало.
«В моём распоряжении ещё имеются камни», – подумал я и стал подбирать подходящие для беседы по форме. Провозившись в темноте с полчаса, я нашёл что-то напоминающее голову с ушами и даже трещиной-ртом, правда, в районе лба. Повертев находку в руках, я решил, что к беседе с ушастым камнем-Богом мой возлюбленный Ученик не готов психически.
Вера в План всегда была во мне нерушима, как скала, но в этот момент ростки отчаяния начали пробиваться сквозь её гранит.
– Господи, я Учитель, я Твой Посланец, я Читающий План, прошу Твоего Света сейчас, – произнёс я громко, не боясь разбудить Ученика.
Тонкий, как иголка, луч света пронзил тьму и осветил мои стопы. У правой сидела ящерка. Глаза-бусинки лукаво уставились на меня, я улыбнулся им и воздал хвалу Всевышнему.
Оставалось договориться с ящерицей. Я синхронизировал себя с Миром Животных и Врата его отворились.
– Ящерка, встаю подле тебя на эволюционной сфере, принимаю единство с тобой и прошу согласиться… – начал я переговоры, но был прерван знакомым голосом.
– Лучше называй меня Богом. Так тебе удобней.
Ученик заворочался, просыпаясь, я же со спокойной душой улёгся на плащ и уснул.
17
Наири была испугана. Страх поселился в неё в тот самый момент, когда она увидела в русле Карсы двух мужчин. Глаз лучницы сразу определил на одном из них форменный плащ эрриорского улана. Второго дня, будучи в засаде, она в подробностях рассматривала одежды врага, её интересовали слабые места в доспехах, солдат Эрриора для лучницы был просто целью. Второй не походил на воина, на нём болтался плащ простолюдина, будто с чужого плеча, а чуть сгорбленная спина и босые ноги завершали картину неуклюжего человека.
«Значит, один выжил, – Наири вспомнила страшную ночь нападения. – Счастливчик». Первой реакцией тела стала попытка рвануться и побежать, но силы давно покинули её, дочь Энсиноора просто опустилась на камни и, закрыв лицо руками, стала ждать своей участи.
Враги не тронули её, напротив, проявив дружелюбность в речах, усадили за стол. Наири ела и, слушая их странный разговор, поглядывала на юношу. Что-то очень знакомое было в его чертах, что-то очень важное для неё, гораздо более важное, чем то, что говорил ей человек, назвавшийся Учителем. Он же, Учитель, постоянно называл её каким-то Святым Духом, то ли сошедшим к ним, то ли сошедшим в неё. На секунду она представила нечто невидимое, входящее через макушку тёплой волной, и… вспомнила. Улан приходил в ужасном сне с прощением и спас её.
– Я узнала тебя… – Наири призналась юноше и дала клятву «жизнь за жизнь», таков один из законов чести в Энсинооре, тут же пожалев об этом. Она клялась врагу, вся её суть противилась происходящему.
«Десятница лучниц Дуги Лёгкой Руки, одна из лучших стрелков, владеющая навыками стрельбы в темноте, преклонила колено перед противником», – прошипел в голове незнакомый голос, и страх выпустил вторую голову, гораздо безобразнее первой.
Когда же Учитель попросил показать карманы, страх стал трёхглавым чудовищем. Наири слукавила, сказав спутникам, что у неё ничего нет. В высоком сапоге был спрятан узкий, длинный кинжал. Он предназначался для умерщвления тяжёлых рыцарей через щели забрала. В ближнем бою лук оказывался бесполезным оружием, но подстрелив лошадь, можно легко справиться с рухнувшим наземь и почти беззащитным воином, закованным в стальные латы. Узкие щели забрала были единственными вратами к живой плоти.