Согласился Кесата, и, переправившись на лодке через Нармаду, пошли они все вместе, и, когда Небесный странник удалился за гору Заката, добрались до какого-то города и остановились отдохнуть. Уже тьма наползала отовсюду, когда сошел Кесата к воде, чтобы ополоснуть рот, и увидел, как поднялся перед ним ужасный ракшас и закричал: «Сейчас сожру тебя, Кесата. Куда уйдешь ты от меня?», но остановил его Кесата: «Не надо, не ешь меня сейчас. Непременно я приду к тебе, вот только должен я выполнить дело, обещанное брахману». Заставил его ракшас поклясться в этом, и пошел Кесата к дружкам жениха.
Принес старый брахман одежды, полагающиеся жениху, обрядил Кесату, и со всеми прочими вступили они в город. Ввел брахман Кесату в покои Ратнадатты, где уже был приготовлен алтарь, а сам дом гремел от барабанов и других музыкальных инструментов. И взял Кесата в жены прекрасноликую Рупавати, за которой отец отдал очень большое приданое. Все женщины обрадовались, видя, что и жених, и невеста равны друг другу по своей красоте, и была рада Рупавати, что так хорош он собой, а ее подруги и вовсе считали, что он родился на земле Манматхой, а Кесату одолевали и досада, и восхищение.
Когда же удалились они в опочивальню и возлегли на ложе, то заметила Рупавати, что супруг ее чем-то озабочен и, отвернув от нее лицо, притворяется спящим. Глубокой ночью Кесата, решив, что Рупавати уснула, поднялся и вышел из дому, спеша исполнить обещание, данное ракшасу. Тотчас же встала Рупавати и незаметно последовала, верная, за мужем, любопытствуя, куда это он направился. Кесата же пришел к ракшасу, и тот, довольный его честностью, проревел: «Великодушен ты, о Кесата, и слову верен, и слава твоему родному городу Паталипутре и отцу твоему Десате слава! Иди же сюда, я тебя проглочу!» Но, услышав такую речь ракшаса, стремительно кинулась к нему Рупавати и закричала: «Съешь меня! Если ты проглотишь моего мужа, что будет со мной?» — «Будешь жить милостыней!» — возразил ракшас. «Да кто же, благородный, подаст милостыню мне, женщине?» Сказал он ей на это, что если попросит она у кого-нибудь милостыню, а тот посмеет отказать, то голова у него расколется на сто частей. Тогда она и попросила его: «Так окажи милость, дай мне в милостыню мужа!» И тотчас же голова ракшаса разлетелась на сто частей. И вместе с Кесатой, безмерно удивленным ее добродетельностью, вернулась Рупавати в опочивальню, а тут и ночь подошла к концу.
А утром, после того как все, кто был в свадебной процессии, закончили завтрак, прибыла она во главе с женихом и невестой, а теперь уже мужем и женой, на берег Нармады. Распоряжавшийся всем старый брахман посадил Рупавати с ее прислугой в одну лодку, сам сел в другую, а Кесату посадил в третью, сняв с него все украшения и о чем-то условившись с лодочниками. Вот переправился старик с невестой и дружками жениха на другую сторону, а лодку с Кесатой гребцы все еще держали на стремнине, и, когда стала она приближаться к грозному водопаду, бросились, подкупленные старым брахманом, гребцы в воду и выплыли на берег.
Река подхватила лодку с Кесатой, помчала ее средь бурных волн и по воле ветра вынесла в океан, где приливом выбросило беднягу на берег. Там, придя наконец в себя, подумал Кесата: «Ну и отблагодарил же меня старикашка-брахман! Но разве не глупость и беззаконие то, что оженил он сына, подменив его чужаком?» А пока предавался он таким размышлениям, спустилась ночь, наполненная звуками плясок носившихся в поднебесье демониц, и из-за этого он не мог спать, а когда наступила четвертая стража, услышал он какой-то шорох и увидел, что спускается с неба некий муж. Перепугался Кесата, но, разглядев, что нет в его облике ничего страшного, спросил: «Кто ты, почтенный?» И этот человек ответил ему: «Скажи мне, любезный, кто ты сам и как здесь очутился, а потом и я тебе про себя расскажу». И тогда обо всем, что с ним случилось, поведал Кесата, а пришелец, выслушав его историю, сказал: «И я в таком же положении, как и ты. Послушай, что со мной было.
Стоит на берегу реки Вены город Ратнапура, и был мой дом в этом городе, а имя мое Кандарпа, и я брахман, а мой отец был очень богат. Однажды вечером спустился я к берегу набрать воды, да поскользнулся и упал в реку, и понесла она меня, крутя в своих стремнинах. Далеко унесло меня за ночь, и к тому времени, когда наступил день и судьба, видно, посчитала, что рано мне умирать, прибило меня к дереву, трущемуся о берег, и, уцепившись за его ветви, выбрался я из потока, и перевел дух, и увидал поблизости заброшенный храм, посвященный Великим Матерям. Вошел я в него и узрел трепещущее сияние, и избавился от страха, и поклонился Матерям, восславил их и взмолился: «Спасите меня, повелительницы, несчастного! Вот пришел я к вам сегодня и молю о защите!»