К 05.00 исследователи приблизились к намеченному месту.
— Только пассивный режим эхолокации, — велел Керлек, — и необходимо сохранять тишину. Ты можешь снимать со ста метров
— Потом придется усиливать и чистить изображение… но в общем — да.
— Вот и хорошо. Займешь позицию вон там. — Анри указал куда-то в темноту.
— Где именно
— Возле той громадной кучи камней по направлению… сейчас… сто градусов, примерно в полусотне метров.
— Хорошо.
— Стой там и не шуми. Я направляюсь вперед, к кратеру. Отдай мне второй беспилотник.
— Договорились. Что собираешься делать
— Зайду прямо в поселение.
Покачивая головой, Фриман отыскал себе относительно удобное укрытие в камнях. Дожидаясь, пока осядет взвесь, оператор заметил, что перед ним — не природная гряда обработанные камни, остатки какого-то сооружения… Кое-где на поверхности даже вырезаны узоры и письмена. Фриман старался заснять как можно больше. Попробуй не снимать — остальные ксенологи на «Хитоде» потом семь шкур спустят.
Керлек продвигался вперед в мутном облаке. Если он будет баламутить придонный ил, то большая камера окажется бесполезной, а потому Роб рассчитывал лишь на беспилотники. Один следовал за Анри на расстоянии десяти метров, второй снимал журналиста сверху. Связь по лазеру была несколько шумновата под водой, в основном — из-за частиц, но подробности и не нужны. Все сохранится на камерах беспилотников, а потому Фриман довольствовался тем, чтобы просто охватить окулярами аппаратов как можно больший радиус. Поскольку оператор сидел удобно и мог орудовать руками, то вместо голосовых команд и особенно раздражающего визуального управления он пользовался виртуальным джойстиком.
— Гляди! — неожиданно воскликнул Керлек.
— Что Где
Изображение на передней камере Керлека приблизилось, показались восемь ильматарцев, плывущих строем, метрах в десяти над дном. Все — взрослые, в поясах с какими-то приспособлениями. Двое — при копьях. С тех пор как беспилотники принесли первые изображения аборигенов, их описывали как гигантских омаров, но, глядя на строй инопланетян, проплывающих над головой, Роб не мог согласиться с таким описанием. Большеголовые, плоскохвостые местные жители напоминали скорее белуг в доспехах. Длина тел взрослых особей колебалась от трех до четырех метров. Каждый имел с дюжину конечностей, аккуратно согнутых под панцирем; позади — ноги, спереди — четыре подии, передняя пара заканчивалась большими, точно у гигантского богомола, клешнями. Кроме того, аборигены имели острые жвала и длинные осязательные щупальца. Сама голова представляла собой громадный, гладкий купол, блестящий, точно угольное ведерко на шее, откуда и взялось научное наименование ильматарцев Salletocephalus structor. Введенные в режим ожидания датчики Керлека перехватывали щелчки и потрескивания, создаваемые локацией аборигенов, изредка перемежаемые пронзительной клавесинной нотой.
Оба человека наблюдали, как над головой Керлека проплывает отряд ильматарцев.
— Как думаешь, чем заняты местные — спросил Роб, едва группа инопланетян скрылась.
— Не знаю. Скорее всего отряд охотников. Отправлюсь за ними следом.
Фриман собрался было поспорить, но не стал с Анри это занятие безнадежное.
— Не уплывай далеко.
Анри оттолкнулся от дна и отправился следом за ильматарцами. Людям было непросто угнаться за аборигенами, даже в ластах. Через пару минут Керлек уже вспотел, тяжело пыхтя.
Местные жители опускались к небольшому образованию возле кратера, обозначенному на компьютере Роба как Мори 3-б. Через камеры беспилотников Фриман наблюдал за тем, как Керлек приближается к аборигенам. Сперва журналист двигался с неуклюжим изяществом, но после пренебрег всяческой маскировкой и принялся попросту расхаживать среди местных. Роб ожидал ответной реакции ильматарцев, но казалось, те заняты исключительно собственными делами.
Не хватает одного камня. Широкохвост помнит всего лишь в пяти клешнях, по другую сторону потока, — большой кусок ракушечника, спаянный воедино грязью и минеральными солями кратерных вод. Но теперь ракушечника нет. Неужели его подвела память Снова подает сигнал. А, камень на месте — там, где ему и полагается быть. Странно… Широкохвост продолжает собирать камни.
— Слышите Широкохвост! — Это Длинноклешень.
Внезапно, откуда ни возьмись, местная исследовательница появляется перед Широкохвостом, ее голос звучит взволнованно
— Я здесь. Что случилось
— Ничего, — заверяет Длинноклешень, — моя вина.
— Постойте. Расскажите.
— Довольно странно. Помню, как вы карабкаетесь на камни, а дальше — тишина. Помню, отправляю сигнал, а в ответ — ничего.
— И я помню сходное ощущение кажется, будто камень пропадает, а после — появляется вновь.
Подходит Гладкопанцирка
— Что случилось — Получив разъяснения, спрашивает — Нет ли здесь отражающего слоя Подобный эффект возможен при наложении горячей воды на холодную.
— Я не чувствую никаких изменений в температуре воды, — сообщает Длинноклешень. — Здесь достаточно сильное течение, жидкости смешиваются.
— Давайте послушаем, — предлагает Широкохвост.
Все трое беззвучно стоят, сомкнув хвосты, головами — к Широкохвосту, тот расслабляется, и звуки и интерференция создают в сознании молодого ученого цельную картину. Вот — кратер, шумный, шипящий. Кто-то лезет по склону вверх — должно быть, Остроус со своими кувшинами, полными теплочувствительных растений. В полумере переговариваются Круглоголов и тот, тихий… вернее, говорит Круглоголов, а слушатель время от времени лишь вежливо прищелкивает клешнями. Еще двое, выше по течению, растягивают сети.
Но есть что-то еще. Нечто движется поблизости. Ему не удается как следует расслышать, но «это» перекрывает прочие звуки и меняет рисунок интерференции. Широкохвост тянется к Гладкопанцирке и постукивает ее по ноге
— Передо мной — странное водное явление, оно медленно передвигается справа налево.
Ученая отворачивается и прислушивается. Широкохвост отстукивает точно такое же сообщение по панцирю Длинноклешни.
— А, кажется, теперь я слышу, о чем вы, — замечает та. — Похоже на большой ком очень мягкой грязи или губки.
— Верно, — соглашается Широкохвост, — но только оно движется. Сейчас я проверю. — Он напрягает локационную мышцу и что есть сил посылает сигнал — звук настолько мощный, что способен обездвижить несколько крошечных плывунов вокруг головы.
Остальные участники Собрания по всему кратеру прекращают свои занятия.
Широкохвосту слышно все, что впереди тихий ил, острое эхо камней, сбитый, беспорядочный рисунок кустиков растительности. А прямо посредине, в нескольких клешнях впереди — лакуна в воде. Большая, едва ли не со взрослого, и направленная вверх, точно приграничная веха.