«Ко Дню Советской Армии правительство России дало еще одну звезду адмиралу Попову за его пиратские действия в Атлантике и Средиземном море».
Жена адмирала и его близкие друзья с тех пор иначе и не величали его как пиратом.
Адмирал выслушал сообщение командира насчет прибавления семейства у Толмачева и лениво отреагировал:
— Ну, что ж ваш механик… Парней бы надо… — Его разморило на солнышке, и ему не хотелось даже говорить.
— Да нет, товарищ адмирал, — позволил себе не согласиться с начальством командир корабля. — У него уже есть два хлопца-близнеца. Будущие моряки. А теперь и жены для моряков будут.
— Ну, это меняет дело…
А сам подумал: «Уже четверо». И вдруг остро, до боли позавидовал этому улыбчивому капитану третьего ранга — у адмирала не было детей вовсе, жена так и не решилась рожать. То заканчивала институт, то аспирантуру, то не было жилья, то она боялась, что ребенок может помешать ему учиться в академии. Словом, правильно говорят, что когда чего-нибудь не хочешь делать, то ищешь повод. А поводов в кочевой и неустроенной флотской жизни всегда найдется тьма.
Адмиралу еще нет и пятидесяти, но положение на флоте он занимает уже высокое. Понимает это. И еще понимает, что по пустякам, просто так, к нему никто обращаться не станет. Командир корабля неспроста заговорил о механиковых двойняшках: механику нужна квартира. Это ясно. Трехкомнатная. Это тоже ясно. А что ж, кузница флотских кадров. Надо помочь и по совести, и по закону. Адмирал усмехнулся:
— Ну и хитрован же вы, командир… Трехкомнатная устроит?
— Так точно, товарищ адмирал! — изумившись проницательности адмирала, лихо рявкнул командир.
— Дайте в Севастополь радиограмму, что я прошу срочно изыскать возможность выделить трехкомнатную квартиру, и так далее… И моя подпись соответственно. — Немного помолчав, добавил: — Ничто так не укрепляет семью, как стены собственной квартиры. Хорошей, разумеется.
Если адмирал просит — надо выполнять, иначе самого попросят с твоего места. И неудивительно, что уже при подходе к Дарданеллам офицеры корабля поздравляли Толмачева с новой квартирой и наперебой набивались на новоселье. Впрочем, набиваться и не нужно было — Борис Васильевич, оглоушенный неожиданно привалившим счастьем, и сам готов был пригласить хоть весь экипаж.
БПК прошел Дарданеллы, Мраморное море, Босфор, распорол надвое первые волны Черного моря, и вдруг будто дохнуло на всех Россией, отчим домом. Вроде бы и зашевелились все быстрее — совсем рядом Родина, надо навести на корабле марафет, чтобы прийти домой, сияя от киля до клотика. А время вроде как остановилось, да и мысли, и разговоры все об одном — о доме.
— У нас в деревне сейчас сенокос… Духмяно так… особенно ночью… — ни с того ни с сего вдруг за обедом взгрустнул командир дивизиона капитан-лейтенант Сахновский.
— Сереж, ты лучше расскажи, как свою Наташку впервые к родителям в деревню привез. Про молоко…
— А-а… Это… Так все уже, поди, знают. — Принялся было отнекиваться Сахновский.
Но его все-таки заставили рассказывать.
— Ну что, приехали мы в деревню. Наташка моя — сугубо городской житель, по-моему, она и лошадь-то там живую первый раз в жизни увидела. Ну, первым же утром матушка моя подоила корову, молоко отцедила и парное — прямо Наташке. Чуть ли не из подойника. Наташка попила и говорит матери: «А зачем вы его подогрели?! Я же ведь не больная».
За столом засмеялись, а доктор сладко помечтал:
— Эх, сейчас бы сюда парного молочка!..
— Док! Прекратите, не нагоняйте тоски! — цыкнул на него старпом.
— Есть! Подчиняюсь силе… Однако считаю своим долгом предупредить вас, Николай Николаевич (старпом в этот момент прикуривал сигарету), что курящими не рождаются, а умирают. Причем досрочно.
Старпом поперхнулся дымом и, безнадежно махнув рукой, промолчал.
Но даже эта шутливая перепалка между старпомом и доктором не смогла увести разговор в сторону от дома. Один из офицеров с гордостью вспомнил, что его Петька на все пятерки закончил второй класс, а когда они уходили в море, Петька еще только начал третью четверть. Толмачева интересовало, на кого похожи его дочки. А командир группы гидроакустиков, огромнейший старший лейтенант по прозвищу Юра-слон, перворазрядник по самбо и дзю-до, все волновался, как встретит его дома жена.