Мостик на судне — святая святых капитана и штурманов. Здесь в походе «служба морю» не прекращается ни днем ни ночью. Велась она на «Кременчуге» и во время рейдовой стоянки. С ноля часов вахта второго помощника, но на мостике находились и капитан, и первый помощник. Им не спалось…
Вдруг они увидели, как из-за нашей «Печоры», груженной лесоматериалами, выскочил катер и с его борта выстрелили. Первой же ракетой израильтяне попали во второй трюм «Кременчуга». Вторая ракета неслась в сторону порта, но домчать свой разрушительный груз не успела — ее влет расстреляли части береговой охраны. Значит, были наготове.
На палубе собралась почти вся команда, заглядывали, свесившись за борт.
— Ракетой, гады, ударили, выше ватерлинии… — возмущался кто-то в темноте.
Доктор перегнулся через планширь. В борту чернела огромная рваная пробоина… Турбоход дал задний ход.
Вдруг все услышали вой, а затем увидели: в сторону судна неслось кроваво-красное пятно. Ракета! Она сделала два виража и устремилась к «Кременчугу». В одно мгновение мелькнуло длинное узкое тело на фоне алого реактивного выхлопа, и… Раздался оглушительный взрыв. Турбоход качнуло. Люди едва устояли на ногах. Тут же сыпанули осколки. Кто-то выглянул из надстройки и крикнул:
— Всем укрыться в помещение!
Четвертая ракета летела в порт, но, задев воду и срикошетировав несколько раз, взорвалась. Пятую ракету (с мостика хорошо видно было) израильские пираты выпустили в «Красноводск», стоявший за молом. Несчастья не произошло: задев волнолом, ракета взорвалась.
Заложив вираж — вспенился в темноте бледный бурун, — катер стрелой ушел в море.
Гордиенко подал ряд четких команд. Первый шок прошел: все люди быстро встали на посты по аварийному расписанию.
Капитан внешне вел себя спокойно. По мостику ходил неторопливо. Можно было лишь догадываться о буре мыслей и чувств, одолевавших его.
Вместе с доктором вернулся старпом.
— Роман Владимирович, две пробоины: во втором и третьем трюмах.
— Топливные танки?
— Не задеты… Видимо. Но в обоих трюмах начался пожар.
— Вахтенному механику — пожар во втором и третьем трюмах. Откройте паротушение, запустите пожарный насос, осушайте второй и третий трюмы!
— Старпому — разбейте аварийные партии на две. Тушение пожара во втором трюме возглавить второму помощнику Полищуку. Третий трюм за вами, Владимир Иванович. И общее руководство тоже ваше. На случай, если возникнет пожар в средней надстройке, создайте группу во главе с третьим механиком. В машинном отделении всеми работами руководит стармех.
Доктора удивил старпом. В обычной обстановке веселый, быстрый на выдумку, он любил побалагурить. Можно было ожидать, что сейчас он будет торопливо командовать. А он, напротив, действовал замедленно, как будто сдерживая себя. Команды отдавал твердым голосом, если нужно было — повторял, но не горячился, ни на кого не кричал, не суетился. А ведь на его плечи легли тяжелейшие обязанности.
Хладнокровие и спокойствие старпома благотворно действовали на общую атмосферу мостика. Вот он, согласовав какие-то дела с капитаном, исчез и руководил уже на главной палубе.
Доктор выяснил для себя самое важное: пострадавших людей на судне нет. Он задержался еще какое-то время, чтоб уяснить, где его помощь нужнее.
— Палубное освещение включено! — доложил капитану прибежавший электрик.
— Добро! Направьте все прожекторы на трубную марку!.. Пусть смотрят, негодяи, в чье судно стреляют…
Тут же Гордиенко связался по УКВ «Корабль» со всеми советскими судами, сообщил обстановку и попросил быть готовыми оказать помощь. Теплоходу «Сангар» поручил доложить о происшедшем Дружникову.
Едва Роман Владимирович, вытирая вспотевший лоб платком, окончил разговор с судами, на связь вышла «Печора».
— Снимаемся с якоря и подходим к борту «Кременчуга» для оказания помощи! — сообщил ее капитан.
Силой обстоятельств Гордиенко был поставлен во главе спасательных работ, ему было виднее, как бороться с бедой, поэтому, не придерживаясь табели о рангах, он отдавал распоряжения шедшим на помощь судам.