Вот почему при замете «кошелька» все решает мастерство, опыт капитана и сработанность экипажа. И по этой же самой причине рыбаки, в совершенстве владеющие новейшей техникой и прогрессивными орудиями лова, тем не менее остаются по духу своему традиционными моряками: очень темпераментными, азартными, влюбленными в свою морскую «рыбалку» и… чуточку суеверными.
На небольших рыболовных судах штатных обработчиков рыбы нет, исключая мастера. Улов обрабатывают все свободные от вахты, включая капитана и его помощников. На больших же судах, особенно на плавбазах, в службе обработки состоит несколько десятков, а то и сотен человек. Скажем, на плавучих консервных заводах численность экипажа, главным образом за счет обработчиков, достигает шестисот человек.
Вообще же перечень современных корабельных профессий насчитывает десятки наименований. Кстати, капитан и его помощники — это люди с высшим образованием. Вузовский диплом имеют, как правило, начальник радиостанции, механики, рефмеханики, электромеханики, ну и, конечно, судовой врач. Все чаще можно увидеть институтский ромбик и на груди помощника капитана по добыче и обработке. Сегодня на достаточно крупном рыболовном советском судне по меньшей мере два десятка моряков имеют высшее образование. Судовождение, эксплуатация судна, поиск и промысел рыбы становятся все более сложными, автоматизированными. Поэтому на рыбопромысловых судах появились новые специалисты: инженеры по автоматике, программисты-математики, специалисты по ЭВМ и другие.
Молодые моряки и даже многие рыбаки уже солидного возраста в океане успешно учатся, «без отрыва от производства» переходят из класса в класс, с курса на курс, сдают экзамены и зачеты, получают аттестаты зрелости и институтские дипломы. Есть у нас рыбаки, которые, не прекращая работы на океаническом лове, успешно защитили диссертации.
В море люди очень быстро «растут». Это связано прежде всего с постоянным пополнением флота рыбной промышленности новыми судами. Построили, например, на заводе новый пахнущий свежей краской траулер — и сразу же появляется несколько десятков вакансий: требуется капитан, старший механик, штурманы, механики… На эти должности с повышением выдвигаются моряки, хорошо зарекомендовавшие себя на промысле в море.
У нас в промышленности немало капитанов больших современных судов, возраст которых не превышает 25—28 лет. Часто ли вы встретите на берегу руководителя предприятия в таком возрасте? Думаю, что нет. А надо иметь в виду, что большой морозильный траулер — это немалое и очень серьезное предприятие. В качестве примера я могу назвать Михаила Малина. Он капитан СРТ-8202, промышляет в Атлантике, задание нынешней пятилетки его судно выполнило за три с небольшим года. Михаил еще не вышел из комсомольского возраста и в 1976 году стал лауреатом премии Ленинского комсомола. И таких людей, повторяю, у нас много.
Могу предугадать такой вопрос: найдется ли на судах рыбопромыслового флота место девушкам? Да, найдется. Женщины — рыбообработчицы на плавбазах, особенно на плавучих консервных заводах, составляют чуть ли не половину экипажа. На рыбопромысловых судах трудятся и женщины-врачи, научные работники, инженеры. Все они, как правило, еще очень молоды.
Вполне естественно, что мой молодой читатель может задать и такой вопрос: где же можно выучиться на рыбака? Отвечаю. В непосредственном ведении Министерства рыбного хозяйства СССР имеются крупные высшие учебные заведения — технические институты рыбной промышленности и хозяйства и высшие инженерные морские училища. Они находятся в города Калининграде, Астрахани, Владивостоке, Мурманске.
В вузах готовятся специалисты по добыче и обработке рыбы, судовые механики, инженеры по рефрижераторному оборудованию, ихтиологи, экономисты, инженеры-кораблестроители по проектированию и строительству рыболовных судов.
Для прохождения морской практики на бассейнах созданы отряды учебных судов океанического плавания. В числе учебных судов широкоизвестный четырехмачтовый барк «Крузенштерн» (самое крупное парусное судно в мире).
В ряде портовых городов, например, в Одессе, Петропавловске-Камчатском, в Клайпеде, Невельске, в Находке и Таллине, имеются средние учебные заведения — мореходные училища, также готовящие пополнение для флота рыбной промышленности. Кроме того, у нас есть специальные школы — учебные комбинаты, выпускающие матросов для рыбопромысловых судов, мастеров добычи и обработки.
Наша страна высоко ценит труд рыбаков. Более ста двадцати представителей этой почетной профессии носят звание Героев Социалистического Труда, многие из рыбаков являются депутатами Верховных Советов СССР и республик, областных, городских и районных Советов.
Думаю, что те молодые люди, которые решат связать свою судьбу с нашей промышленностью, с рыболовным флотом, не пожалеют о своем выборе. Желаю им счастливого плавания.
Назым Хикмет
ЗАКОН МОРЯ
Считается, что море коварно, что морю, как и женщине, нельзя доверяться, и хотя им обоим пороки эти вовсе не свойственны, море, как и женщину, принято порицать. Это мнение проникло даже в художественную литературу. А точнее, быть может, такой взгляд на море как нечто коварное и недостойное доверия проник в жизнь не от моряков, не от рыбаков, ведущих схватку с ним, а, наоборот, каналами литературы. Именно поэтому такое мнение оказывается в конце концов не чем иным, как полированной литературной фразой.
Так почему же море вероломно? Почему же нельзя доверяться этой самой живой, самой красивой, самой созидательной в мире стихии?
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват — море? Или те, кто его не понимает?
Море не прощает малейшего к себе пренебрежения, малейшего невежества. Море требует от нас знаний и мужества, мастерства и почтения к себе. …Каждый шторм на море заранее возвещает, когда он разразится. Если не понимаешь языка этих предупреждений, пеняй не на море, а на собственное самонадеянное невежество.
В море нельзя выходить с трясущимися поджилками, со смутной тревогой в сердце. Кто в море выходит с дрожью в руках, тот гибнет. Таков закон моря.
С. Белкин
РЕПОРТАЖ С ПРОМЫСЛА
Очерк
Это был теплый летний день, какой может быть только в середине декабря. Да, да, декабря. Мы промышляли рыбу в Южном полушарии. Вокруг нас простирался необозримый океан. Рыболовный траулер легко разрезал фиолетовую гладь воды, ежесуточно проглатывая свои 240 миль лазурного пространства. Был самый обычный день самого обычного рейса…
БЕЗРЫБЬЕ
Дню этому, казалось, не будет конца. Солнце неподвижно застыло в зените, вперив свое огненно-рыжее око в палубу нашего траулера, как бы пытаясь понять, зачем этим обуглившимся от загара людям в шортах и тапочках на босу ногу да в замысловатых шапочках на голове потребовалось уходить так далеко от дома.
А люди занимались своими будничными, привычными делами. Из ходовой рубки выглядывал с биноклем в руках молодой штурман Леша Воронцов. Широкое лицо его, обрамленное окладистой пушистой бородой, занимало чуть ли не все лобовое окно рубки, и за ним нельзя было увидеть стоявшего на штурвале Гену — худущего, долговязого курсанта Сахалинского мореходного училища, впервые попавшего в настоящий промысловый рейс.