Чтобы найти ответ на эту загадку, нужно было установить температуру воды, ее соленость, содержание в ней кислорода и химических примесей, скорость и направление течения в пещерах — словом, проделать множество далеко не безопасных, хотя акулы на первый взгляд вели себя смирно, опытов.
К сожалению, на этот раз ученым помешала испортившаяся погода. Стало сильно штормить, приборы ломались один за другим, да и акулы не проявляли особого желания помогать в разгадке своей тайны. Нет, они не нападали, но и не давали потрогать себя, быстро уплывая из своих «спален» — пещер на рифах «Кадена», о которых уже говорилось вначале, и «Пунта» — «Конец». В итоге удалось выяснить лишь то, что температура воды в одной из них несколько ниже обычной, а в другой она больше насыщена кислородом.
Самой удачной оказалась третья экспедиция летом 1974 года. За это время Карлос Гарсия обнаружил еще две новые «спальни»: одну на рифе «Пуенте» — «Мост», вторую на рифе «Кадена». Последняя находилась на глубине всего 33 фута, что значительно облегчало ныряние. А главное, акулы в ней вели себя во сне куда спокойнее, чем в других местах. Одна из них, например, позволила фотографировать себя в течение четырех часов, прежде чем вернулась в нормальное состояние.
Анализы проб воды, взятой во всех трех пещерах, показали, что она повсюду имела меньшую соленость, была больше насыщена кислородом, а также содержала повышенный процент кислот. Это говорило о том, что в акульи «спальни» с острова Исла-Мухерес через подземные скважины-каналы, подобные артезианским, поступает пресная вода.
И все-таки оставалось загадкой, почему акулы избрали эти места для своего сна? Один из ассистентов доктора Кларк, Майкл Резио, предположил, что, возможно, подобная смесь оказывает на хищниц «опьяняющее» действие, подобно тому, как это бывает с человеком, принявшим большую дозу спиртного или наркотиков. Ну а предпочтение, которое они отдают нескольким пещерам, объясняется тем, что именно там «подают самый крепкий коктейль». Эта версия, увы, имела один пробел: она не давала ответа на вопрос, почему не «пьянеют» и не спят акулы, заплывающие в реки на десятки, сотни, а то и тысячи километров. Кстати, и сам термин «сон» на поверку оказался не совсем удачным. Нет, акулы не спали в полном смысле этого слова. Их глаза постоянно следили за действиями людей, находившихся возле них и прекрасно видных в ярком электрическом свете. Другое дело, что хищницы не пытались нападать на людей, хотя в обычном состоянии не преминули бы сделать это и при менее соблазнительных обстоятельствах, а просто уплывали, если те слишком уж мешали им наслаждаться «заслуженным отдыхом».
Пожалуй, куда более близкой к истине можно считать гипотезу Дэвида Дабилета, фотографа экспедиции.
«В этот день, — пишет доктор Кларк, — наш очередной «объект наблюдения» вел себя особенно безразлично. При ярком свете была хорошо видна маленькая рыбка-прилипала, ремора, неутомимо сновавшая вдоль тела своего хозяина. Сначала она поочередно обрабатывала жаберные щели, причем порой настолько глубоко залезала в них, что снаружи оставался лишь ее хвост. Потом перешла к голове, особенно тщательно поедая паразитов у глаз, ноздрей и в углах приоткрытого рта. Вечером, когда мы подводили итог дня, Дэвид неожиданно спросил: «Может быть, эти пещеры служат акулам вовсе не «спальнями», а чем-то вроде «косметических салонов»?»
Хотя на первый взгляд это предположение кажется абсурдным, доктор Кларк считает его заслуживающим внимания. Во-первых, ремора вместе с рыбой-лоцманом входит в непременный эскорт акул. Во-вторых, она успешно ликвидирует колонии рачков-паразитов, которые поселяются на коже хищниц и, по-видимому, причиняют им неудобство. В-третьих, в менее соленой воде эти паразиты куда слабее цепляются за свое «местожительство», и прилипале легче оторвать их от кожи. К тому же заниматься подобной «косметической операцией» гораздо удобнее, когда «пациентка» неподвижно лежит в пещере. И наконец, главное, как полагает доктор Кларк, заключается в том, что акулы поддаются определенной дрессировке. Например, во флоридском океанариуме ее «подопечные» демонстрировали поразительные успехи: умели отличить правильную цель от ложной, передвигать различные объекты, подталкивая их рылом, и даже звонить в специальный звонок, чтобы заработать обед. Следовательно, считает она, акулы вполне могут преднамеренно заплывать в подводные пещеры Исла-Мухерес, поскольку такие визиты доставляют им удовольствие.
Другое дело, что, как только они покидают «спальни», от «разнеженности и миролюбия» не остается и следа. В этом на собственном опыте убедился фотограф экспедиции Дэвид Дабилет. В тот день Карлос Гарсия поставил акулий перемет с дюжиной стальных крючков неподалеку от одной из пещер. Через некоторое время одна из хищниц, только что мирно отдыхавшая в «спальне», покинула ее и поплыла по своим акульим делам. Стоило ей почуять приманку — кожистую черепаху, как она тут же торпедой понеслась на нее. Мгновение — и громадная акула билась на леске-цепи. В бессильной ярости она бросалась из стороны в сторону и даже, всплыв к поверхности, пыталась вцепиться в металлическое днище катера. Заинтересовавшись, Дабилет подплыл поближе с намерением сфотографировать необычный поединок. И вот тут-то акула забыла и о крючке, и о катере. «Я готовил камеру к съемке, — вспоминает Дэвид, — когда случайно взглянул вверх. Оттуда на меня пикировало страшное чудовище с широко разинутой пастью. Я едва успел отпрянуть в сторону в то время, как акула прошла всего в нескольких дюймах от моего плеча. Не будет преувеличением сказать, что я действительно был на волосок от крупных неприятностей».
Итак, загадка акульих «спален» пока остается неразгаданной. «Возможно, и в других местах существуют подобные пещеры, — пишет Кларк. — Не исключено, что по мере изучения подводного мира мы обнаружим их. Но пока мы знаем только три места в мире, где «спят» акулы-людоеды: это пещеры на рифах «Пунта», «Пуенте» и «Кадена». И тот, кто побывал в них, никогда не забудет увиденного».
ВАХТЕННАЯ СЛУЖБА «ОКЕАНА»
Н. Супрунов
ПИОНЕРЫ «НОВОГО СТИЛЯ»
Почти все живущие ныне считают, что «новый стиль» в русском календаре был введен в феврале 1918 года. С точки зрения декретирования это так, а практически его ввели в употребление моряки русского военно-морского флота еще более ста пятидесяти лет назад, в 1824 году. Вызвано это было потребностью издания «Морского Месяцеслова» — собрания астрономических таблиц на 365 дней вперед, необходимых для определения местонахождения корабля в открытом море. Для этого требовалось точно знать положение небесных светил на каждый день, согласованное по времени с измерениями, производимыми в других мореходных странах, которые жили уже по «новому стилю», отличавшемуся от старого летоисчисления на 12 суток. Обосновывая свое предложение, автор его писал в своей объяснительной записке:
«В сем не может быть ничего неприличного, потому что «Морской Месяцеслов» не календарь и не имеет ничего общего с употреблением гражданским или церковным: почему все равно, какое имя дадут дням или какие дни изберут для наполнения числа 365… Еще другая причина побуждает меня к сделанию сего предложения: я заметил, что офицеры Русского флота привыкли ставить числа в журналах и наблюдениях своих по новому стилю…»
Правительству Александра I пришлось поморщиться, но согласиться и дать морякам военного флота разрешение сдвинуть в своих путевых журналах времяисчисление на 12 суток вперед. Может возникнуть вопрос — почему на 12, а не на 13, как говорится об этом в известном декрете Совета Народных Комиссаров РСФСР, узаконившем в феврале 1918 года введение в России «нового стиля»? Да потому, что набегание лишних суток происходит только за сто лет. Решение, принятое в XIX веке, давало к тому времени 12 суток, а за сто лет набежали еще сутки.