Американские рыбаки, промышляющие омаров в заливе Мэн, применяют для этой цели специальные верши — клетки, изготовленные из дубовых планок (много раз пытались ель использовать, да не получается — слаба больно). Верша для омаров — сооружение сложное. Состоит она из двух частей — «кухни» и «салона». Привлеченный приманкой, омар забирается в воронку из прочной сетки, ведущую в «кухню», и… неожиданно для себя оказывается за деревянной решеткой. Приманка некоторое время привлекает его внимание, но надо ведь и на свободу выбираться. Самый простой путь для этого — небольшое отверстие в задней стенке. Омар, разумеется, не знает, что за этим отверстием не воля, а «салон», откуда назад дороги нет.
Больше всего ценятся омары средней величины — от 700 граммов до полутора килограммов, те, которые умещаются на блюде. Но, если повезет, можно вытащить и «некоммерческого» гиганта, например вроде, того, что был пойман в 1956 году близ Лонг-Айленда. Рекордсмен весил чуть ли не двадцать килограммов! Рыбаки, впрочем, верят, что в прибрежных водах обитают и 30-килограммовые голиафы. У таких не клешни, а настоящие резаки. И какую вершу в этом случае использовать — непонятно: может, из дубовых прутьев, а может быть, и из стальных…
Гренландские киты, как и многие морские животные, — существа словоохотливые. Правда, язык, на котором они общаются, — пощелкивания, свист, невразумительные шумы, слышимые в гидрофон, — человек пока еще не в состоянии расшифровать. И хорошо, если бы все упиралось только в звуки! Но возьмем, например, явление, которое у моряков Атлантики носит название «хвостохода». Кит зависает в воде головой вниз, так что над поверхностью виден только хвост, и медленно передвигается, куда ему надобно. Время от времени хвостовой плавник оглушительно хлопает по воде. Как это можно объяснить? Одни натуралисты утверждают, что в таком положении китам удобнее питаться на мелководье, другие считают, будто бы это поза для отдыха: порой животные «стоят на голове» двадцать минут и более. Однако вот что интересно: достаточно одному киту из стада увлечься «хвостоходом», как ближайшие соседи тут же следуют его примеру. И тоже шлепают хвостами по воде. Может, это просто задушевная «беседа» после сытного обеда?
Летом 1975 года необычное скопление белых, или лунных, медуз было отмечено в районе порта Бостон и далее к северу, вплоть до граничащего с Канадой штата Мэн. Хотя в июле — августе их численность увеличивается ежегодно, в 1975 году количество этих животных в десятки, а то и сотни раз превышало обычный максимум.
Во внутренней части Бостонской гавани воды буквально кишели медузами, причем размеры тела многих особей достигали 50 сантиметров, что также существенно превышает обычные нормы. В середине июля бостонская электростанция была вынуждена прервать работу, так как ее водозаборная система, расположенная в устье реки, была полностью забита телами медуз. Пляжи и набережные многих городов в штате Массачусетс, Мэн и Мэриленд были усеяны их трупами.
Экология этого вида изучена слабо, и причина столь резкого роста численности и размеров медуз остается неизвестной.
Закон одного из племен, живущих на острове Понтианак около западного побережья острова Калимантан, грозит смертной казнью каждому, кто попытается спасти тонущую женщину. Жители острова не являются женоненавистниками. Но они гордятся тем, что их женщины прекрасные пловчихи. Справедливости ради следует отметить, что за время действия закона ни одной женщине не грозила опасность утонуть.
Рыбаки французского порта Сен-Мало никогда не берут первую рыбу, пойманную в начале путины. Они выливают ей в горло полбутылки вина и бросают обратно в море. Они считают, что ее сородичи, почувствовав запах вина, устремятся к поверхности моря, горя желанием быть пойманными.
ИЗ АРХИВА НЕПТУНА
Русские торпедисты всегда отличались высокой выучкой. Про одного из них, главстаршину Багрова с подводной лодки «Пантера», рассказывали, что однажды он удивил весь Кронштадт, выйдя в гавань на шлюпке, запряженной… двумя торпедами. В руках он держал вожжи, привязанные к воздушным куркам торпед, и, по свидетельству очевидцев, превосходно управлял своей упряжкой.
В 1784 году японец Хунасуке Матусяма отправился с несколькими товарищами на поиски сокровищ. Однако их корабль потерпел крушение, и друзья очутились на небольшом коралловом островке в Тихом океане. Умирающий от голода и жажды Хунасуке нацарапал на дощечке свою трагическую историю, положил дощечку в бутылку и бросил ее в море. Океан с невероятной точностью доставил депешу на берег вблизи деревни Хиратемура, где родился Хунасуке, спустя… 150 лет со дня ее отправки.
Однажды, находясь за границей, Петр I совершал морскую прогулку на парусном ботике. Вдруг налетел шквал, едва не перевернувший судно. Когда иностранцы посоветовали Петру возвратиться на берег, он с улыбкой ответил: «Я еще не слыхал, чтобы какой-нибудь император утонул».
Это случилось во время войны с одним из английских часовых в Гибралтаре. Его пост находился на молу во внутренней гавани; чтобы как-то скоротать время, часовой по ночам удил рыбу. Однажды он стал тянуть очень большую добычу и вытащил на берег итальянского разведчика в легководолазном снаряжении. Шпион тут же сдался в плен.
Идея лота — прибора, позволяющего измерять большие глубины и одновременно брать пробы грунта, — принадлежит Петру I.
Приоритет русского царя в изобретении глубоководного лота признан как русскими, так и зарубежными учеными. Вот что писал в середине XIX века по этому поводу американский метеоролог и океанограф М. Мори в своей книге «Физическая география моря»: «Честь первой попытки достать образцы морского дна с большой глубины принадлежит Петру Великому. Этот замечательный государь придумал особый зонд, прилаженный таким образом, что при первом ударе о морское дно грузило соскакивало, а крючья возвращались с куском захваченной ими земли».
Глубоководный лот впервые был применен русскими исследователями во время гидрографических работ на Каспийском море в 1714—1720 годах. Вскоре после проведения промерных работ на Каспийском море было сделано описание, а затем составлена карта этого моря под названием «Картина плоская моря Каспийского».
Любопытные обычаи связаны были у английских моряков с хлебом. В доме каждого из них в течение года обязательно висел хлебец в виде кораблика. Пока он цел, ничто не грозит и судну, на котором плавает хозяин дома или его взрослые дети. В великий четверг на страстной неделе вся семья собиралась у кораблика, с пением церковных гимнов спускала его и предавала огню. А на «рейд» вставал новый корабль.
Не меньшее значение имело и то, как держать буханку, когда режешь ее. Английские моряки считали, что стоит в этом случае перевернуть буханку верхней коркой вниз, тут же где-то в море обязательно перевернется какое-нибудь судно. Ну, а если буханка раскрошится в руках, значит, не миновать неприятностей в семье…
В 1849 году английский парусник «Минерва» покинул один из портов Бермудских островов и направился с грузом в Африку и на Дальний Восток. Долгое время о судне не было никаких известий, и владельцы «Минервы» решили, что экипаж и судно погибли. Но вот несколько лет спустя в одно прекрасное утро жители порта, из которого «Минерва» уходила в плавание, увидели, что «Минерва» вернулась. Посланные на шлюпках моряки не обнаружили на корабле ни одной души. Заглянули в каюту капитана и нашли там его дневник. Последняя запись была сделана 14 месяцев тому назад. А «Минерва» сама вернулась в родной порт благодаря случайным ветрам и течениям, преодолев при этом без людей расстояние в несколько тысяч миль. Загадка исчезновения экипажа не разгадана до сих пор.