Вот как рассказывал о землетрясении один из спасенных:
— Я проснулся от ужасающего гула и грохота. Я сразу же вскочил и должен был прислониться к стене, потому что ноги меня не держали. Толчки следовали один за другим. Мебель подскакивала вверх, стекла лопались с оглушительным звоном, а в разбитые окна врывались порывы вихря. Двадцать секунд длился первый вал землетрясения. Еще ни один дом не упал, но над городом пронесся всеобщий стон, который обращала к небу Мессина, перед тем как умереть. А затем стены разлетелись, как осенние листья, дома превратились в груды щебня. Меня выбросило на улицу. Я думал, что это конец света.
После постановки на якорь с русских кораблей немедленно спустили шлюпки со спасательными командами, врачами, фельдшерами и санитарами. Со стороны это было похоже на высадку десанта. В полной тишине, нарушаемой лишь криками людей с берега, слышались громкие отрывистые слова команд, и вот уже головная шлюпка под флагом командира отряда отвалила от «Цесаревича» и стремительно пошла к берегу. За ней, чуть поотстав, шли другие шлюпки с развевающимися русскими военно-морскими флагами.
То, что моряки увидели на берегу, превзошло их самые мрачные предположения: здесь толпилось несколько тысяч полураздетых, обезумевших от ужаса и израненных мужчин, женщин и осиротевших детей. Из-под развалин доносились стоны и крики засыпанных, повсюду на улицах лежали окровавленные люди, большинство домов представляли из себя кучу развалин, а оставшиеся кое-где стены ежеминутно грозили падением. Среди развалин бродили люди, ища своих близких и родных.
Свезенные на берег с кораблей отряда спасательные партии и пожарные команды, вооруженные разным инструментом, тотчас же начали откапывать засыпанных в ближайших к набережной домах и доставлять раненых на организованные русскими врачами перевязочные пункты, тушить многочисленные пожары. Раскапывать завалы было невероятно трудно, ибо, боясь нанести повреждения людям, моряки действовали преимущественно не инструментом, а руками. Нелегко было бороться и с пожарами: в городе не хватало воды.
Во многих местах раскопки велись с большой опасностью для работающих, так как время от времени ощущались подземные удары, грозившие обвалом стен, под которыми производились поиски. Организация спасательных работ в городе осложнялась тем, что все представители власти, за исключением тяжело контуженного и совершенно растерявшегося префекта, погибли. Стоящие в городе воинские части почти полностью были погребены в своих казармах. Но из уцелевших людей каждый, кто чувствовал в себе хоть немного сил, самоотверженно помогал русским морякам в спасении пострадавших.
Многие улицы города представляли собой сплошные завалы. Рискуя жизнью, моряки смело взбирались по обломкам стен, пролезали в подвальные помещения, строили галереи и колодцы, чтобы добраться до пострадавших. Работу спасателей в значительной степени затрудняли непрекращающиеся подземные толчки и проливной дождь. В городе стоял сильный трупный запах. Без специальных повязок на лице невозможно было дышать. Но спасатели продолжали свое благородное дело.
Моряки действовали по разработанной штурманом «Цесаревича» инструкции. Они шли по десять человек шеренгами на расстоянии пяти метров друг от друга, осторожно ступая и внимательно прислушиваясь, не застонет ли кто-нибудь. Через каждые пять-шесть шагов по команде старшего все останавливались и опять внимательно прислушивались. Заслышавший стон или зов поднимал руку, и все устремлялись к нему. Старший десятки оставлял двух-трех человек, организовывал работу, а остальные двигались дальше. В пункте сбора десятки объединялись и вновь продолжали поиск и спасение найденных.
С самого начала и до конца спасательных работ продолжались подземные толчки разной силы. Мичман Свидерский, услышав стон, направился к груде обломков. В этот момент сильный толчок вновь потряс город. Свидерский уже был у цели, когда два матроса схватили его под руки и оттащили назад. И вовремя… С грохотом, поднимая тучи красноватой кирпичной пыли, на это место рухнула, стена здания.
Гардемарин Николай Рыбаков из экипажа «Цесаревича» в своих воспоминаниях писал:
«…Десятилетняя девочка привела нас к развалинам ее дома, от которого уцелела лишь одна стена. Из-под развалин мы услышали слабый голос, взывавший о помощи. Там был завален ее отец. Мы принялись за работу почти голыми руками. Освободив отца, мы прежде всего дали ему попить. Он лежал среди развалин около двух суток. Тут я почувствовал, что почва заколебалась под ногами, а оставшаяся от дома стена стала наклоняться. Я крикнул: «Берегись!» Мы еле-еле отскочили в сторону, когда стена с шумом рухнула… Несколько минут позже мы снова принялись за работу».