Выбрать главу

Океан. Выпуск восьмой

ПРИХОДИ К НАМ НА МОРЕ!

Ю. Оболенцев

НЕПОКОЙ

В последний раз водою невской вымыться, Немного задержаться у дверей… Я ухожу за штормом и за вымыслом Дорогой через тридевять морей.
Живешь благоразумно год за годом Но… рано или поздно — все равно Однажды в ноздри острый запах йода Ударит, словно в голову вино.
С мужчинами случается такое, Потянет в путь — и не остановить. Должно быть состоянье непокоя У нас, как соль, растворено в крови.

Б. Лапузин

* * *

Ветры буйствуют над бухтами, сопки — сочные стога. Океан Великий бухает бесконечно в берега.
Манят, манят дали синие, ждут богатые дары. Приходите, люди сильные, будьте только лишь добры.
Приезжайте в гости, смелые, оставайтесь насовсем. Сколько дел еще несделанных, ненаписанных поэм!

Н. Хабибов

ВСТРЕЧА С МОРЕМ

Пил прохладу горных                                  родников, Мял в ладонях травы                                 полевые, Слушал пенье                       девственных лесов, А вот с морем встретился                             впервые. Как безбрежна даль                  и как светла! Море, стань единственной                             судьбою! Видно, не случайно привела Жизнь меня к шумящему                              прибою. Значит, я увидеть должен                                         был Чаек, что у берега                          кружатся. И, наверно, долго будут                           в сны Эти чайки с криками                            врываться. И опять, в дорогу уходя, Брошу на ладонь волны                               монету… Может быть, окажется                             верна Старая и добрая примета.

ПЛЕЩЕТ МОРСКАЯ ВОЛНА

А. Суворов

НА ПУТИНЕ

Студенткам путинного отряда ДВТИ «Викинг»

Хоть это далеко не шутки Работа по двенадцать в сутки, И все ж придется выбирать Под вечер: танцы или… спать. И кажется невероятным, Но, робы поменяв на платья, Вновь так отплясывают девочки, Что туфельки едва выдерживают. Смешался запах рыбы с запахом Духов каких-то редких, западных. Вам ночью мамы будут сниться, А поутру под крики чаячьи Отрядный командир отчаянно, Вас поднимая, будет злиться. Путина знатная идет, Затоплен рыбою завод.

Ю. Иванов

БУТЫЛКА С ЗАПИСКОЙ

Рассказ

«…Я полагаю, что это большая акула, сэр». — «Акула в этих водах?» — недоверчиво воскликнул Гленарван».

Прочитав эти строчки, я представил себе великолепную яхту «Дункан», несущуюся по Северному каналу, яркую зелень вспененной воды и чаек, с криками летящих следом. И черный острый плавник чудовищной рыбины, вспарывающий поверхность воды… Согнувшись пополам, устроив книгу на коленях, я с жадностью принялся читать дальше. И все отодвинулось, исчезло. И класс, в котором я сейчас находился, пятый «Б», и самая последняя в ряду, на «Камчатке», парта, и урок арифметики, которую я не понимал и не любил со всей искренностью своей детской души.

Парусный корабль! Акула! Я слышал об этой книге. И вот Женька Егоров принес мне ее и дал почитать всего на два дня. За это я отдал ему десять лучших своих марок. В том числе и три коричневые марки далекой страны Мозамбик с изображением льва, слона и крокодила…

Продолжаю читать.

«Акула судорожно забилась, почувствовав, что ее вытаскивают из родной стихии. Но это не испугало матросов: они живо справились с ее яростью, накинув акуле на хвост мертвую петлю…»

О, как мне захотелось оказаться там, на палубе яхты «Дункан», среди веселых бородатых сильных матросов, выволакивающих хищницу из зеленых волн Северного канала! Да-да, я хочу туда, я хочу карабкаться по вантам и чувствовать ладонями жесткость тросов; ощущать, как корабль кренится то в одну сторону — и под тобой кипит вода, то в другую — и теперь тебе уже видна палуба и люди на ней. Люди отважные, необыкновенные, пропахшие морем и трубочным дымом!

Что-то говорил учитель. Шуршали листки бумаги: контрольная. О-о-о, мне не решить этих задачек. И я снова уткнулся в книгу.

«Помолчите, — сказал помощник капитана Том Аустин. — Разве вы не видите, что акула была горькой пьяницей и, чтобы не потерять ни капли напитка, проглотила его вместе с бутылкой!»

Совершенно забывшись, я громко засмеялся: проглотила вместе с бутылкой! Математик взглянул в мою сторону и поправил сползшие на кончик носа очки. Женька Егоров перегнулся через парту, зашептал:

— Решил уже?

— Нет, — отмахнулся я и прочитал: — «Как? — воскликнул Гленарван. — У акулы в желудке оказалась бутылка?»

— Тише ты. «Параллелепипед» услышит, — заволновался Женька.

— А? Все равно кол.

— Дать переписать?

— Подожди. Дочитаю.

«Том, достаньте-ка эту бутылку, — сказал Гленарван. — Только поосторожней: найденные в море бутылки часто содержат важные документы…»

— Ученик Ветров. Я вам не помешал? — раздался вдруг над моим ухом скрипучий голос. — Нуте-ка, что мы тут читаем?

— Помешали, — буркнул я, весь увлеченный событиями, происходящими на яхте «Дункан». — Очень помешали!

— Что-о?

Рука учителя легла на книгу. Я рванул ее к себе. Затрещал картон обложки. Я мертвой хваткой вцепился в книгу. Не отдам! Поправив сползшие очки, учитель повысил голос:

— Во-он из класса!

До конца урока я читал на улице. И всю перемену. Потом удрал домой. И читал всю ночь, сунув маленькую настольную лампу под одеяло. Ах, как все это здорово: моря, океаны, Африка, Магелланов пролив, пампасы. Засыпая под утро, я думал о том, что должен побывать там же, где и полюбившиеся мне герои. Спасибо тебе, Жюль Верн! Теперь я знаю, что я должен делать в этой жизни, кем должен стать! Правда, придется и математикой заняться: разные там счисления, вычисления, долготы и широты. Но ничего. Я все преодолею. Я все осилю и стану моряком, стану путешественником.