- Я изучал этот препарат более десяти лет в Митарском университете. Он присутствует в воде по всей планете. Мы пьем его, купаемся в нем, плаваем каждый день. Но здесь такая его концентрация, и если вы не понимаете, какое воздействие может быть оказано на вас при его использовании, он может повредить вам!
Хранитель, который схватил было меня за запястье, начал смеяться.
- Мечта об океане мощная сила, да, но нам не нужны твои советы! На протяжении пятидесяти лет мой друг и я набирались практического опыта и теперь достаточно сильны, чтобы стоять в святой воде!
Он указал на свои ноги. Я не сомневался, что кровообращение в них достаточно, чтобы ограничить дозу до допустимого уровня.
Он протянул ко мне свою жилистую руку:
- Убирайся назад в Митар! Убирайся к своим книгам и мёртвым механизмам! Что ты знаешь о священных тайнах? Что ты знаешь об океане?
- Думаю побольше тебя, - ответил я.
Я шагнул в бассейн. Он начал плакать, что моё нечистое загрязняет воду, но я прошёл мимо. Другой хранитель пошёл за мной, но, хотя мои ноги и были мягкими после нескольких лет ношения обуви, я не обращал внимания острые камни и продолжал идти ко входу. Скопление зуйтов помогло. Я почувствовал прежнюю радость, прежний мир, прежнюю "любовь". Они подействовали как обезболивающее.
Я оглянулся через плечо. Второй человек перестал преследовать меня, казалось, что он просто боится двигаться дальше. Я стащил с себя рубашку и, скомкав, бросил на скалу в стороне бассейна. Потом я двинулся вперёд, направляясь прямо к "фокусу силы".
Вода доходила до колен. Я почувствовал, что моё сердце бешено колотиться, было сложнее, чем в детстве. Люди кричали мне с края бассейна - некоторые возмущённые моим кощунством, некоторые видимо заботясь о моей безопасности в случае потери мною контроля. Не оборачиваясь, я крикнул на весь голос:
- Здесь нет никакой "силы"! Нет ничего "священного"! Нет ничего, только препарат...
Старые привычки умирают с трудом, сперва я почти молился. Пожалуйста, Святая Беатрис, не дай мне вернуть мою веру.
Я лёг в воду и позволил ей покрыть своё лицо. Моё зрение потускнело, я почувствовал, что я покидаю своё тело. Любовь Беатрис хлынула в меня будто ничего и не изменилось: Её присутствие было ощутимо, как и прежде, неоспоримо, как и никогда. Я знал, что любим, принят и прощён.
Я ждал, глядя на свет, почти ожидая голоса, видений или подробных галлюцинаций. Того, что происходит с некоторыми из Погрузившихся. Как кто-то может стать здравомыслящим после такого?
Но я чувствовал только свои эмоции, подавляющие, но несовершенные. Они возрастали не непрерывно, поэтому я мог бы купаться в них несколько дней. Но теперь я понимал, что эмоции не скажут больше о моём месте в мире, чем тепло солнечных лучей на коже. Я никогда не спутаю их прикосновение с настоящей рукой.
Я поднялся на ноги и открыл глаза. Остаточные фиолетовые изображения танцевали перед моими глазами. Мне потребовалось несколько тау, чтобы отдышаться и почувствовать себя твёрдо стоящим на ногах. Тогда я повернулся и побрёл обратно к берегу.
Толпа замолчала, хотя я понятия не имел, что это было: отвращение или завистливое уважение.
- Дело не только в воде, - сказал я. - Сейчас это часть нас, это в нашей крови. - Все ещё полуслепой я не видел слушает ли кто-нибудь меня. - Как только вы поймёте это, вы - свободны. Тогда ваш дух воспарит, тогда сердце наполнится радостью, тогда жизнь будет стоит прожить - и с ложью, и с разложением, и с бесцельностью, - тогда вы никогда не будете порабощены.
Они позволили мне уйти целым и невредимым. Я обернулся посмотреть, кто остался в очереди: девочки в ней не было.
***
Когда я спал, меня посетил давний сон.
Я опускал в воду с кормы лодки свою мать. Её руки были связаны, на ногах подвешен груз. Она боялась, но доверилась мне.
- Ты поднимешь меня, Мартин?
Я кивнул. Но когда она исчезла под водой, я подумал: «Что я делаю? Я больше не верю в это дерьмо».
Поэтому я достал нож и начал перерезать верёвку...
Прижав свои колени к груди, я присел на незнакомой кровати в темноте. Я был в небольшом железнодорожном городке на полпути к Митару. На полпути между полночью и рассветом.
Я оделся и направился к выходу из гостиницы. Центр города опустел, на небе было полно звёзд. Так же как дома. В Митаре все они растворялись в световом шуме.
Все три звезды, которые различные специалисты определяли, как солнце Земли, были выше горизонта. Если так и есть, то, возможно, я доживу и увижу в телескоп изображение и самой планеты. Но перспектива установить контакт с Ангелами - если там действительно ещё была какая-нибудь их группа - не трогала меня. Я молча кричал звёздам: Твоим дегенеративным потомкам не нужна ангельская помощь! Почему мы должны воссоединяться с вами? Мы собираемся превзойти вас!
Я сел на ступеньки на краю площади и закрыл лицо. Бравада не помогла. Ничего не помогало. Возможно, если бы я вырос зная правду, я был бы сильнее. Но когда я просыпаюсь по ночам, зная, что моя мать была просто мертва, что все, кого я когда-либо любил, последуют за ней, что и я исчезну в пустоту, то чувствовал себя похороненным заживо. Это было как погружение связанным и с грузом в воду, но с точным знанием, что никто меня не вытащит.
Кто-то положил руку на мое плечо. Я испуганно поднял глаза: это был мужчина моих лет. Он не выглядел угрожающе, скорее сам опасался меня.
- Нужен ночлег? - спросил он. - Если хотите, я могу пустить вас в церковь.
Позади него стояла тележка со сложенной уборочной техникой в ней.
Я отрицательно покачал головой:
- Мне не холодно,- я был слишком растерян, чтобы объяснить, что снимаю недалеко хорошую комнату. - Спасибо.
Когда он уходил, я крикнул ему вслед:
- Вы верите Бога?
Он остановился и смотрел на меня какое-то время, как будто он решая, был ли это вопрос с подвохом, как если бы я был нанят местными прихожанами для проверки крепости веры. А может, он просто хотел быть дипломатичным с кем-то настолько отчаянно нуждающемся, чтобы сидеть на главной площади города посреди ночи, выпрашивая бодрости у незнакомого проходящего мимо человека.
- В детстве я верил. Не всегда, - он покачал головой. - Хорошая идея... но в ней нет никакого смысла.
Он скептически посмотрел на меня, все еще не уверенный в моих мотивах.
- Тогда жизнь невыносима?
- Не всё время, - засмеялся он.
Он вернулся к своей тележке, и покатил её к Церкви.
Я остался на ступеньке, ожидая рассвета.
-------------------------------------------------------------------------------
http://translatedby.com/you/oceanic/into-ru/trans/
Оригинал (английский): Oceanic
(http://gregegan.customer.netspace.net.au/OCEANIC/Complete/Oceanic.html)
Перевод: © aa10a, Irina26, vk_sangel, McSim, inusikv1.
[1] Название планеты Ковенант, от англ. covenant — завет, соглашение, договор. Часто встречается в религиозном контексте, где ковенантом называют торжественное, священное соглашение между Богом и человеком.
[2] Биофизик Роберт Хейнс внес неологизм Ecopoiesis, формируя слово из греческого οἶκος, oikos, "дом", и ποίησις, poiesis, "производство". Экопоэз относится к происхождению экосистемы. В контексте исследования космоса Хейнс описывает экопоэз как "изготовление устойчивой экосистемы на безжизненной, бесплодной планете". Экопоэз - вид планетарной инженерии и одна из первых стадий терраформирования. Этот первичный этап создания экосистемы, как правило, ограничивается начальным высевом микробной жизни.
[3] Экологическая микробиология является не только разделом микробиологии, но и соответствующим разделом экологии и, следовательно, оперирует терминами этой науки.