Холод моей мокрой одежды, казалось, проникнул еще глубже. Я неуверенно покачнулся, но удержался, чтобы не упасть. И еще упорней шепнул:
- Беатрис была там.
- Иди переоденься, - сказал мой отец, - или ты хочешь замерзнуть до смерти.
Я лежал в постели, слушая, как они кричат на Даниила. Когда он, наконец, спустился по лестнице мне было так стыдно, что лучше бы я утонул.
- Ты в порядке? - спросил он.
Я ничего не мог сказать. Я не мог просить его простить меня.
- Мартин? - Даниил включил лампу. Лицо у него было со следами от слез, он тихо засмеялся, вытирая их. - Черт, ты меня беспокоишь. Никогда не делай подобного.
- Не буду.
- Хорошо, - и все: ни крика, ни обвинения. - Хочешь, помолиться вместе со мной?
Мы опустилась на колени, молясь за наших родителей, чтобы быть с ними в мире, молясь за человека, который пытался сделать мне больно. Я начал дрожать, снова переживая погоню. Внезапно, слова хлынули из моего рта - слова, которые я и сам не все понимал, хотя я знал, что я молюсь, чтобы все было в порядке с Даниилом, чтобы наши родители прекратили обвинять его из-за моей глупости.
Странные слова потоком вытекали из меня. Но я знал, что происходит: Беатрис вложила в меня язык Ангелов. У нас, находясь в этих телах, нет никаких знаний о нем, но иногда Она предоставляется людям возможность молиться таким образом, потому что язык Ангелов может выразить то, что мы больше не можем выразить словами. Даниил был в состоянии сделать это с момента его Погружения, но это было не тем, чему можно просто научиться, и не тем, что можно попросить.
Когда я, наконец, остановился, меня осенило:
- Может быть, Беатрис спланировала все, что произошло сегодня вечером? Может быть, Она устроила все это, чтобы довести до этого момента!
Даниил, слегка поморщившись, покачал головой:
- Не увлекайся. Ты получил дар, просто прими его, - он толкнул меня плечом. - А теперь ложись в постель, пока у нас не появились новые неприятности.
Я не спал почти до рассвета, переполненный счастьем. Даниил простил меня. Беатрис защитила и благословила меня. Я больше не чувствовал стыда, только смирение и изумление. Я знал, что я ничем не заслужил этого, но моя жизнь была освещена любовью к Богу.
3
Согласно Писанию, океаны Земли подвержены шторму и наполнены опасными тварями. Но на Ковенанте океаны были спокойны, а Ангелы не создали ничего в экопоэзе[2], что могло бы нанести ущерб их собственным смертным воплощениям. Четыре континента и четыре океана были одинаково гостеприимны, так же, как женщины и мужчины были неразличимы в глазах Бога, были они океанщиками или фирмачами. (Некоторые комментаторы утверждали совсем буквально: Бог видимо ослепил Себя, дав нам жизнь и возможность всем рождаться с пенисом. Я думаю, что это красивая идея, даже если не могу понять её логику.)
Я слышал, что некоторые малоизвестные секты учили, что половина Ангелов на самом деле воплотилась в людях, которые могли жить в воде и дышать под её поверхностью, но затем Бог уничтожил их, потому что они были насмешкой над смертью Беатрис. У церкви нет оснований относиться всерьёз к такой теории, да и археологи не нашли никаких следов этих мифических проклятых кузенов. Люди оставались людьми только одного вида. Океанщики и фирмачи могли вступать и в браки - если договаривались, где жить.
Когда мне исполнилось пятнадцать, Даниил обручился с Агнес из молитвенной группы. Это означало, что они были избавлены от объяснений и аргументов о Погружении, если бы столкнулись с партнёрами, которые были по-другому благословлены. Конечно Агнес была океанщицей, но большая часть её семьи - и некоторая часть нашей - были фирмачами, поэтому после долгих переговоров было решено, что свадьба состоится в Форезе - прибрежном городе.
Я пошёл с отцом, чтобы выбрать корпус для домашней лодки Даниила и Агнес. Так как производитель - Диана - прибуксировала шесть взрослых лодок, мой отец настоял на обходе их всех и личном изучении недостатков каждой.
К тому времени мы дошли до четвёртой лодки, я потерял терпение.
- Эти обшивки под вопросом.
Фактически мы видели, как лодки выглядят снаружи, но не представляли какие недостатки скрываются под ватерлинией.
- Это верно. Лучше спустить на воду и проверить их в деле, - задумчиво кивнул отец.
- Я так не делаю.
Мы не могли поверить на слово этой женщине, покупая большой корпус по солидной цене.
- Мартин! Все это для безопасности твоего брата и невестки.
Я взглянул на Диану, показав всем видом, что о ней думаю, сбросил рубашку и, прыгнув в воду, доплыл до последнего корпуса в ряду, а затем занырнул под него. Я делал работу с упрямой тщательностью, ощупывая пальцами каждый квадратный нанорадиан обшивки. Настроившись досадить отцу, я сделал даже больше, чем он хотел, изучив все шесть катеров, не выныривая наверх, чтобы произвести впечатление ещё и на Диану.
Неподходящие корпуса сидели тем выше в воде, чем более была заполнена лодка мебелью и всякой рухлядью, но я был удивлён, обнаружив, что даже в тени корпуса мне было достаточно света, чтобы ясно видеть обшивку. Через некоторое время я понял, что, как ни парадоксально, это произошло потому, что вода была немного более мутной, чем обычно, и все мелкие частицы, которые в ней были, рассеивали солнечным светом тени.
Плавая в тёплой и светлой воде, я чувствовал любовь к Беатрис даже сильнее, чем последнее время, поэтому было невозможно продолжать сердиться на отца. Как и я, он хотел выбрать наилучший дом для Даниила и Агнес. А я хотел ещё произвести впечатление на Диану. Но она была взрослой женщиной - вероятно ровесницей Агнес - и маловероятно, чтобы она смотрела на меня иначе, чем как на ребёнка.
Когда я закончил с третьим корпусом, то почувствовав, что задыхаюсь, всплыл и радостно сообщил:
- До сюда пятен нет!
- У тебя сильные легкие, - улыбнулась мне Диана.
Все шесть корпусов были в идеальном состоянии. Мы решили взять первый в конце ряда, потому что его было проще всего отделить.
***
Форез был построен в устье реки, но его доки были немного выше по течению. Это помогло нам подготовиться, постепенно привыкая к ослаблению волн, а не совершая мгновенный шоковый переход из моря на сушу. Хотя когда я спрыгнул с палубы на причал, это было как столкновение с чем-то массивным и неподатливым, как будто с ядром самой планеты. Я дважды побывал на земле и в обоих случаях за один день. Свадебных торжеств будет продолжаться десять дней, но по крайней мере мы можем спать на лодке.
Когда мы вчетвером шли по многолюдным улицам, направляясь в церемониальный зал, где пройдёт всё таинство, кроме свадьбы, я смотрелся неуклюже у всех на виду. Босиком, как мы, почти никого не было, и после нескольких сотен тау по брусчатке - более жёсткой, чем любая палуба - я понял почему. Наша одежда была другой, наша кожа была темнее, наш акцент заметно отличался... но никто не оглядывался. Океанщики здесь вряд ли в новинку. Это смущало меня ещё больше, хотя не чувствовалось, что моё любопытство было взаимным.
В зале, где я присоединился к подготовке, в основном нужно было только перетаскивать мебель под руководством одного тиранического дяди Агнес. Для меня было шоком видеть так много океанщиков вместе в этой чужой среде. Ещё большей странностью стало когда я понял, что я не могу отличить среди нас фирмачей: не было резкой разделительной линии во внешности или даже в одежде. Я стал чувствовать себя немного виноватым: если Бог не мог показать разницы, зачем я охочусь за внешними признаки?
В полдень мы все ели снаружи, в саду за залом. Трава была мягкой, но заставляла ноги зудеть. Даниил должно быть ушёл подготавливать свадебную одежду, мои родители занимались своими жизненно важными задачами, а я только знал горстку людей вокруг меня. Я сидел в тени дерева, делая вид, что не обращаю внимания на огромных размеров растения и их причудливый вид. Я представил, что мы на сиесте, но не мог представить, как можно заснуть на траве.