- Ты веришь мне? - спросил я.
- Конечно, - она колебалась, - но ты когда-нибудь задумывался, есть ли другое объяснение тому, что ты чувствовал в ту ночь в воде? У тебя был недостаток кислорода...
- Люди испытывают недостаток кислорода всё время. Дети океанщиков тратят половину своей жизни, пытаясь оставаться под водой дольше, чем в предыдущий раз.
- Конечно, - кивнула Лена, - но это не совсем то же самое, правда? Ты был вытеснен за пределы времени, ты смог остаться внизу одной только силой воли. Но... ты был предупреждён, тебе сказали, чего ожидать.
- Это неправда. Даниил никогда не говорил мне, на что это будет похоже. Я был удивлён, когда это случилось.
Я смотрел на неё спокойно, готовый противостоять любой остроумной гипотезе, которую она придумает. Я чувствовал вину, но теперь был почти в мире с собой. Это было тем, что Беатрис ожидала от меня, прежде чем мы обменялись мостом: не мёртвые церемонии в мёртвом доме, а честно сказать Лене, с кем именно она будет заниматься любовью.
Мы спорили почти до восхода солнца, но ни один из нас не убедил другого ни в чем. Лена помогла мне вытащить чистую простынь из воды и спрятать её под палубой. Перед уходом она записала адрес дома какого-то знакомого в Митаре, место и время, чтобы мы могли встретиться.
Ожидание условленной встречи было самым трудным, что я когда-либо делал в своей жизни. Я провёл три нескончаемых дня с моими митарскими кузинами, ласками и угрозами вынудив их пригласить меня с собой после свадьбы. Когда же я оказался в Митаре, то ложью и интригой освободился от них в заданный Леной день.
В доме незнакомца ровно в полдень мы с Леной печально вернули назад все, что произошло между нами. Я боялся, что сам акт мог бы разжечь мои глупые иллюзии, но когда мы расстались на улице, то чувствовал, что как будто я и не знал её.
Мой пах болел и был ощутимо более опухшим, чем в первый раз на лодке, но я знал, что через пару дней ни любовные прикосновения ни медицинский осмотр не показали бы, что я сделал.
В поезде обратно на берег, я мысленно снова и снова воспроизводил всю последовательность событий. Как я мог так ошибиться? Люди всегда говорили о силе секса, чтобы запутать и обмануть вас, но я всегда считал эти слова лишь дешёвым цинизмом. Кроме того, я не слепо поддался сексу: мне казалось, что Беатрис меня направляет.
Если бы я мог быть неправ....
Я должен быть более осторожным. Беатрис всегда говорит ясно, но мне нужно слушать Её с гораздо большим терпением и смирением.
Вот и все. Это было тем, чему она хотела меня научить.
В конце концов я расслабился и смотрел в окно на неясные очертания леса, проносившегося мимо, триумф иного экопоэза. Если бы мне нужны были доказательства того, что всегда есть ещё один шанс, то все они были вокруг меня. Ангелы забрались в своём путешествии далеко от Бога, но Он повернулся и дал им Ковенант.
4
Я вернулся в Митар, когда мне исполнилось девятнадцать лет, для учебы в городском университете. Сначала я планировал специализироваться на экопоэзе - да и учиться гораздо ближе к дому - но в конце концов мне пришлось принять имеющееся предложение, как географически так и интеллектуально: работать с Баратом, биологом из фирмачей, который по-настоящему интересовался изначальной микрофауной.
- Ангельские технологии сами по себе увлекательны, - сказал он мне. - Но маловероятно, работая в обратном направлении, расшифровать путь земной эволюции от всего того, что создали Ангелы. Лучше попытаться понять, как были устроены законы нашей собственной биосферы, до того как мы появились и нарушили их.
Мне удалось уговорить его пойти на компромисс: моя диссертация будет касаться воздействия экопоэза на родную микрофауну, что давало мне повод для изучения как изобретений Ангелов, так и простых одноклеточных существ, которые жили на Ковенанте последний миллиард лет.
Конечно, "Воздействие экопоэза" - слишком обширная тема, но с помощью Барата, я сократил её до одного конкретного нерешённого вопроса. Уже давно появились геологические доказательства того, что поверхностные воды океана стали более щелочными, но одновременно менее кислородосодержащими, так будто новые виды сместили баланс растворенных газов. Некоторые местные виды должны были укрыться от столь массовых изменений, некоторые из них, возможно, были уничтожены полностью, но в настоящее время в верхних слоях не было процветающих популяций зуйтов. Как же они все адаптировались? Или же они мигрировали откуда-то ещё?
Расстояние от Митара до побережья не давало существенного преимущества в изучении океана; университет отправлял регулярные экспедиции, но было очевидно, что прежде чем приступить к сбору живых образцов в естественной среде обитания, мне надо провести немало времени в библиотеке и в лаборатории. Более того, речная вода и даже дождевая вода изобиловала видами организмов, находящимися в близком родстве с океаническими, поэтому вполне возможно, что это были те резервуары, из которых "опустошённый" океан мог быть вновь колонизирован. Поэтому под рукой у меня было много объектов, достойных изучения.
Барат задал высокий уровень, но он не был тираном, и другие студенты тепло меня встретили. Я тосковал по дому, но не болезненно, получая даже удовольствие от головокружительно ярких фантазий и чувство дезориентации, живя на твёрдой земле. Пока я не мог воплотить своё детское стремление раскрыть тайны Ангелов: сейчас у меня было меньше возможностей для этого, чем я надеялся получить, сосредоточившись на экопоэзе; но как только я начал углубляться в детали оригинального Ковенанта с естественной биохимией, он оказался достаточно сложным и элегантным, чтобы удерживать моё внимание.
Единственной печалью были мысли о сексе. Я не хотел закончить, как Даниил, который найдя другого Погрузившегося, женился на ней - это последнее, что было у меня на уме. Но я не хотел повторять свою ошибку с Леной: у меня не было намерения быть в физической близости с кем-либо, пока мы не узнаем друг друга достаточно для того, чтобы я мог рассказать о самой важной вещи в своей жизни. В городе же как правило было по-другому. После нескольких унизительных попыток плыть против течения, разочарованный в идее, вместо личной жизни я окунулся в свою работу.
Конечно же в митарском университете можно было общаться и без фактического обмена мостами с партнёром. Я присоединился к неофициальной дискуссионной группе Ангельской культуры, которые встречались в небольшой комнате студенческого корпуса каждую десятую ночь - так же, как моя прошлая молитвенная группа. Но я не питал иллюзий, что местную группу объединяла вера. Да это и не было нужно. Наследие Ангелов может быть прекрасно проанализировано без ссылок на божественность Беатрис. Писания создавались вскоре после Перехода уже обычными людьми: нет никаких оснований считать их непогрешимыми. Если бы неверующие смогли пролить свет на какие-либо аспекты прошлого, то у меня не было оснований для отказа от чужих умственных способностей.
- Очевидно, что только одна фракция высадилась на Ковенант! - это была Селина, антрополог, которая была так похожа на Лену, что я вынужден был делать сознательное усилие, чтобы напоминать себе каждый раз, когда видел её, что между нами ничего не может произойти. - Мы не так однородны, чтобы все выбрали путешествие на другую планету, где должны были бы принять новую физическую форму. Тем не менее некая культурная сила может вынудить небольшую группу так поступить. Так почему же тогда Ангелы должны быть единодушны? Другие фракции должно быть до сих пор живут в Нематериальных Городах, на Земле, на других планетах.
- Тогда почему они не связались с нами? Думаешь, за двадцать тысяч лет они не могли спуститься и поздороваться пару раз с нами. - Дэвид был математиком, фирмачом с южного океана.