Выбрать главу

Мауи

В те дни, как не росла еще кокоа, Змеящаяся пальма островов, Когда яйцо могучей птицы моа Вмещало емкость двух людских голов, Жил Мауи, первотворец Самоа, Певец, колдун, рыбак, и зверолов. Из песен было только эхо гула Морских валов, а из волшебств — огонь, Лишь рыба-меч да кит да зверь-акула Давали радость ловли и погонь, Земля еще потока не плеснула, В котором носорог и тигр и конь. Тот Мауи был младший в мире, третий, Два брата было с ним еще везде, Огромные, беспечные, как дети, Они плескались с Мауи в воде, Крюки имели, но не знали сети, И удили в размерной череде. Вот солнцеликий Ра свой крюк закинул И тянет он канат всей силой плеч, Он брата Ру, второго, опрокинул, Тот, ветроликий, хочет остеречь, «Пусти свой крюк!», но Ра всей мощью двинул, И выудил со смехом рыбу-меч. Прошло с полгода. Удит Ру, ветрило, Закинут крюк туда, где темнота. Вот дрогнуло, пол-моря зарябило, Не вытащит ли он сейчас кита? Тянул, тянул, в руках двоилась сила, Лишь плеск поймал акульего хвоста. И минул год. Тринадцать лун проплыли. А Мауи все время колдовал. И против братьев укрепился в силе, Велит — и ляжет самый пенный вал. Пока два брата рыб морских ловили, На дне морском он тайны открывал. Закинул крюк он со всего размаха, И потянул напруженный канат. Вот дрогнула в глубинах черепаха, Плавучая громада из громад, И Ра, и Ру глядят, дрожат от страха, — То остров был, кораллов круг и скат.

Атоллы

Атоллы зеленые, Омытая утром росистым гора, В сне сказочном. Атоллы-оазисы, В лазурной — и нет — в изумрудной воде, Взнесенные. Кораллы лазурные, И белые-белые диво-леса, Подводные. Кораллы пурпурные, Строители храмов безвестных глубин, Скрепители. Атоллы-вещатели, Связавшие тайность и явность Земли, В их разности. Из бездны изведшие, Потонувших в глубинах на вольную высь, Для счастия.

Уплывает корабль

Уплывает корабль, уплывает, восставая на дальней черте, И прощально печаль мне свивает, оставляя меня в темноте. В полутьме, озаренной по скатам и растущей из впадин холмов, Он уплыл, осиянный закатом, уходя до иных берегов. Вот он срезан водой вполовину. Вот уж мачты содвинулись вниз. Вот уж мачты маячат чуть зримо. С воскурениями дыма слились. Он уплыл. Он ушел. Не вернется. Над вспененной я стыну волной. Чем же сердце полночно зажжется? Или мертвой ущербной Луной?

Дух тревожный

Мной владеет жар тревоги, Он ведет мою мечту. Люди медлят на пороге, Я сверкаю на лету. Мной владеет дух тревожный, Ранит, жалит, гонит прочь. Миг касанья — праздник ложный, Тут нельзя душе помочь. Манит берег неизвестный, Восхотевший досягнул: — Мир широк был — стал он тесный. Замер Моря дальний гул. В путь, моряк. В иные страны. Стань, глядящий, у руля. Сказку ткут в морях туманы. Свежесть в скрипах корабля. Это я водил круженья Финикийских кораблей, И людские достиженья Разбросал среди морей. Скандинавские драконы, Бороздившие моря, Я, презревший все законы, Вел, как день ведет заря. Мной живут в Океании Вырезные острова, Мной живут пути морские, Только мною жизнь жива.